"Джонатан Летем. Бастион одиночества" - читать интересную книгу автора

- А "Долфинс" ты знаешь? - спросил Барретт.
Дилан соврал, что знает.
- Летом семьдесят первого я с ними работал. Покажи-ка фотографию, Гус.
Мингус поднялся с дивана, направился в завешанную коврами отцовскую
спальню и принес цветной снимок в рамке. Дилан увидел Барретта в футбольной
форме с прижатым к груди мячом и мечтательным взглядом.
- Меркури Моррис пророчил мне блестящее будущее. Но ничего не вышло,
приятель. Все из-за студии грамзаписи. Если бы не это, я когда-нибудь тоже
участвовал бы в Суперкубке...
Голос Барретта становился тише, он уже не обращался ни к кому
конкретно. Начавшаяся игра сузила реальность до размеров зеленого поля: все
ушло, остались только бегающие, как заводные, футболисты и увлеченность
Дилана. Этот матч был сплошной полосой неудач, совершенно неправдоподобных.
Мингус ни словом не обмолвился о заключенном пари, лишь страстно умолял то
одного, то другого игрока забросить мяч. Дилан взывал к провидению молча,
даже когда крутили рекламу. "Я накупил бы кока-колы для всех на свете..."
Барретт барабанил пальцами по диванному подлокотнику, отбивая ритм какой-то
мелодии.
- Гус, дружище, достань-ка из холодильника кольт.
Желтая бутылка на сорок унций сразу запотела. После каждого глотка
Барретт вытирал ладонь о синие штаны, вода мгновенно впитывалась в ткань,
оставляя темные пятна.
- В перерыве возьмите десять долларов и купите чего-нибудь для
бутербродов. Лучше у Багги, у нее всегда есть мой любимый шведский сыр.
Терпеть не могу гадость, которую выдает за сыр старик Рамирез.
Несмотря на то, что он почти никогда не выходил на улицу, Багги и ее
овчарка были ему известны. Имена всех живущих здесь знали, даже не вылезая
из дома. Квартал составлял единое целое, это подтверждалось снова и снова.
Дряхлые здания из бурого песчаника как будто все слышали, умели думать.
Все для всех здесь были просто "Эй".
Дилан и Мингус надели куртки и натянули на глаза шапки. Гулявший на
Бонд-стрит ветер хлестал по ногам, пробирался под одежду. Руки они держали в
карманах, но пальцы все равно посинели. Из-за ветра магазинная дверь сначала
не желала открываться. Багги и ее овчарка сквозь заиндевевшее окно выглядели
полупрозрачными привидениями, загадочными пришельцами.
Два мальчика, черный и белый, пришли за горчицей и сыром. Скорее всего
Багги не знала, что по телевизору идет Суперкубок, наверное, даже понятия не
имела о значении этого слова, и, услышав его, вполне могла решить, что это,
например, какая-нибудь туалетная принадлежность.
Дилан и Мингус сварганили бутерброды, и все трое принялись жевать.
Барретт наслаждался вкусом горячей горчицы, облизывал пальцы, бормотал
что-то себе под нос и потягивал солодовый напиток, уже вторую бутылку.
Третий период был похож на бесконечную выжженную пустыню, где время
растянуто в вечность. А ведь где-то в эти самые минуты, наверное, терпели
крушение самолеты, и Манхэттен мог расколоться пополам и уплыть в море.
Бруклин был заснеженным островом. Вокруг него царила беспросветная мгла.
Тебе и в голову не приходило, что Суперкубок может быть настолько жутким и
безнадежным. Удар по мячу какого-нибудь увальня совершенно ничего не менял.
Мингус немного попритих, усмиренный отцом, но не прекратил свои мольбы.
Дилан присел на корточки перед каминной полкой и принялся рассматривать