"Джонатан Летем. Бастион одиночества" - читать интересную книгу автора

надписи со стен школьного двора.
- Моя метка, - сказал Мингус, перехватывая блуждающий по каракулям
взгляд Дилана. - Смотри. - Он достал лист бумаги, взял ручку близко к
кончику, высунул вбок язык и вывел слово "ДОЗА" большими наклонными буквами.
Потом маленькими, с едва различимыми "д" и "о", и "з", похожей на
вертикальную черточку.
- И что это значит?
- У меня такая метка - тэг. ДОЗА. Я везде его пишу.
Это было модным поветрием. Любой мог придумать себе тэг. Дилан,
разумеется, тоже. Никаких объяснений не требовалось. Короткий зимний день
сам по себе был ответом на незаданный вопрос, напоминал о стоическом
терпении. Вместе с Рейчел из дома ушла истерия, остался лишь надрывающийся
телефон. День шумел, как морская раковина. Дилан смотрел телевизор, проверял
почту, провожал взглядом уходящего в студию отца. Слушал пластинки Рейчел с
записями Кэрли Саймона, Мириам Мейкбой, "Дилани энд Бонни". Сквозь
зарешеченное окно школьного кабинета на втором этаже он наблюдал за
уборщиками, нехотя бредущими по тонкому слою снега к мусорным контейнерам,
тоже исписанным метками. Он думал, какое словечко выбрать ему самому, но в
голове все путалось. Важнейшие события всегда происходили почему-то в
отсутствие Дилана, поэтому принимать их за нечто, наполняющее его жизнь,
было трудно. Примеров тому множество - кабинет " 222, интрижка отца Эдди,
новая группировка подростков. Из всех этих происшествий складывалась
повседневность, они были подводным течением, изнанкой жизни.
Дилан и Мингус никогда не обсуждали последние события. Они смотрели
Суперкубок американского футбола, заключив тайное пари на пять долларов:
Мингус утверждал, что победят "Питтсбург стилерс", Дилан болел за "Миннесота
вайкингс" с их потрясающими шлемами. Вдвоем они крались на цыпочках на
второй этаж, туда, где хранились "Золотые диски". Гостиная выглядела теперь
по-другому: водяной матрас Барретт убрал, вместо него напротив огромного
цветного телевизора поставил здоровенную софу и диван.
Барретт Руд-младший сидел в кресле будто на троне, в синих штанах и
распахнутом шелковом халате, раскинув руки ладонями кверху и вытянув ноги.
Черные с проседью волосы на коричневой груди напоминали недописанные буквы.
Он перевел взгляд с экрана, на котором мелькали сценки предварительного шоу,
прищурился и, задвигав толстыми губами - так что зашевелилась бородка, -
посмотрел сквозь очки на Дилана.
- Это твой друг, да?
Мингус, проигнорировав вопрос, сел на диван.
- Как тебя зовут?
- Дилан.
- Дилан? Мне довелось встречаться с этим парнем, Бобом Диланом. За кого
ты болеешь, Дилан?
- М-м?
- Как думаешь, кто сегодня выиграет?
- Он болеет за "Вайкингс", - отстраненно сказал Мингус. В присутствии
отца, перед огромным мерцающим экраном он, казалось, впал в состояние
полутранса.
- "Вайкингс" продуют, - заявил Барретт - настолько уверенно, что Дилан
смутился. Но ведь они и пришли сюда для того, чтобы увидеть, кто выиграет,
кто проиграет.