"Джонатан Летем. Бастион одиночества" - читать интересную книгу автора

Все они затаили дыхание, ощутив в воздухе привкус чего-то неизведанного и
чувствуя легкое головокружение.
- И не собираюсь.
- Нет повтори.
- Вали домой.
Когда Роберт прыгнул с крыльца и напал на Генри, все вспомнили о его
ударе мячом. Никто и предположить не мог, что однажды тощие руки Роберта
обхватят Генри, и они, переплетясь ногами, будто страстные любовники,
повалятся на землю. Роберт с остервенением начал бить противника, подмяв под
себя, - зажмурившись, с таким выражением, словно находился под водой и лупил
акулу. Генри весь сжался. Какое-то время рассмотреть как следует дерущихся
никто не мог: их будто накрыло водяным колпаком. Внезапно тишина лопнула,
оба противника всплыли на поверхность из океанских глубин, и остальные
подошли ближе, чтобы наблюдать. Они услышали тонкий, почти звериный вой,
вырывавшийся изнутри обоих. Дети познавали жизнь. То, что люди иногда
дерутся, было известно всем, но возможность увидеть это собственными глазами
выдавалась далеко не каждый день. Мальчишки размышляли о том, что
когда-нибудь такие же звуки будут издавать они сами, и не торопились
разнимать дерущихся, даже не задумывались, на чьей они стороне. Впрочем,
никто не смог бы ответить на этот вопрос однозначно. Наконец кто-то крикнул,
подчиняясь инстинкту:
- Все! Хватит!
Альберто подскочил к дерущимся и оттащил Роберта.
- Теперь все понял? Понял? - прорычал Роберт, размахивая рукой. Сзади
его удерживал Альберто, но он все еще рвался в бой, - оба они топтались на
месте, как брыкающиеся в стойле жеребцы. Роберт расцарапал до крови тыльную
сторону ладони об асфальт или, может, о зубы Генри. - Что, получил свое?
Он наконец вырвался из рук Альберто и зашагал по направлению к Невинс.
А на углу остановился, повернулся и еще раз прокричал:
- Получил?
Мгновение спустя он скрылся из виду.
Невинс-стрит была рекой несчастья, протекавшей вдоль территории Дин.
Куда ушел Роберт? Кому отдал стирать свою перепачканную одежду? Он мог
пропасть теперь надолго. А мог и вернуться скоро. Не исключено, что у него
были братья или сестры. Никто ничего о нем не знал. Да и не желал об этом
задумываться, не считал нужным.
По Дин-стрит, засаженной с обеих сторон деревьями, грохотали машины и
автобусы - солнце играло на их стеклах, ослепляя водителей. Мужчины возле
сдаваемых в аренду домов выражали безразличие ко всему с помощью
нахлобученных на голову в любую погоду фетровых шляп. Они вечно потягивали
из бутылок пиво, а если хотели что-то сказать, говорили на испанском. Или же
оставляли мысль при себе. Женщины в этот час, наверное, хлопотали на кухне,
готовя ужин. Никто не обращал внимания на ребятню. В последние дни даже
белая старуха почти не выглядывала из окон.
Порой и сами дети не смотрели друг на друга. Они могли часами спорить о
том, кто именно сказал то-то и то-то и кто действительно наблюдал какое-то
важное событие, а кто нет. Потом внезапно выяснялось, что этого не видел и
сам зачинщик спора. Девочки никогда не вставали на чью-либо сторону, хотя
постоянно крутились где-то поблизости и все замечали. Марилла могла дружить
с чьей-нибудь сестрой, а брат девочки ни разу не упоминал об этом в