"Джонатан Летем. Пистолет с музыкой" - читать интересную книгу автора

партнер вспомните что-то...
Я положил карточку на стол и забрал свою лицензию. Бэйзуэйт взял
карточку и убрал ее в ящик стола. Его лицо ничего не выражало.
Я вышел, поклонился секретарше и прошел через пещеру из литого стекла к
выходу. Отсветы полуденного солнца на хаотичных стенах офиса почти
нравились мне - туманные, расплывчатые, словно какой-то подводный сон. Я
вышел в коридор и вызвал лифт.
Бульдог подогнал мне машину, я выехал на солнце и остановил ее на
соседней улице. Я достал из бардачка зеркальце и принял пару понюшек
свежего порошка, первые сегодня. Как результат, в моей памяти всплыли
события двух последних дней: кенгуру под дождем, Моргенлендер у меня в
офисе и - главное - Энгьюин в баре "Вистамонта". Порошок должен был бы
отвлечь меня, но, наоборот, только обострил чувство беспокойства.
Было в этом деле что-то недоброе. Оно заполнило всю мою жизнь, хуже
того, оно свилось в тугой клубок, к которому непонятно, с какой стороны
подступаться. На этом деле я лишился большей части моей кармы, а мой
клиент уже лежал замороженный. Я подумал о Челесте Стенхант и Кэтрин
Телепромптер и решил, что в придачу я утратил чувство реальности.
С этой радостной мыслью я убрал зеркальце, захлопнул бардачок и тронул
машину с места. Пора проведать башкунчиков. Точнее, одного конкретного
башкунчика.



20

Телеграф-авеню в Окленде представляет собой свалку, а, если и имеются
исключения, беби-бар на Двадцать третьей улице к ним никак не принадлежит.
Бар занимал первый этаж заброшенного отеля. Фасад - когда-то благородный
темный кирпич - был настолько изъеден эрозией, что напоминал
археологические раскопки. Окна второго этажа были заколочены жестяными
листами, а в витрине собственно бара громоздились с незапамятного
Рождества запыленные картонные Санта-Клаусы. Должно быть, башкунчики спали
наверху, когда не имели желания возвращаться домой к родителям, - а судя
по тому, что я наблюдал на Кренберри-стрит, они редко имели такое желание.
Я рассчитывал застать в баре Барри Гринлифа и надеялся, что он окажется
достаточно трезвым для разговора. Если Барри похож на тех башкунчиков, с
которыми мне приходилось иметь дело раньше, основным его занятием должно
являться беспробудное пьянство с целью противопоставить что-то неприятным
побочным эффектам эволюционной терапии. Пить в беби-баре обычно начинают с
раннего утра.
За исключением мерцающих огоньков в окне и скрипучих звуков музыки,
признаков жизни в доме не наблюдалось. Впрочем, по сравнению с окружением
и это казалось чуть ли не гостеприимным. Я ступил в тень входа и подергал
дверь. Она была заперта. Я подергал сильнее, дверь приоткрылась, и из-за
нее выглянул башкунчик, на лысой голове которого плясали зайчики огней
бара. На нем был красный джемпер с вышитой на груди желтой рыбкой. За ухом
красовалась сигарета.
- Покажь документ, - пропищал он.
- Что?