"Джонатан Летем. Пистолет с музыкой" - читать интересную книгу автора

наткнулись на пачку слегка растрепанных визиток. Я вынул одну и положил ее
на стол, за которым оставалась сидеть моя карма.
- Звоните, - сказал я, хотя не видел ни одной причины, почему ей
следует это сделать. Потом поклонился и улыбнулся на прощание.
На Корнфельда это особого впечатления не произвело. Он держал дверь
открытой, как бы напоминая мне, чтобы я не тянул с прощанием.
- Не забывайтесь, - произнесла инквизитор Телепромптер, глядя на меня в
упор. Однако ее ноздри раздувались, и - я не сомневался - колени под
столом были крепко сжаты. Я смог-таки пробить брешь в ее глухой обороне,
хоть и крошечную.
Корнфельд закрыл дверь, чуть не столкнувшись со мной в проходе. Я
ожидал, что меня выставят вон, поэтому удивился, когда он взял меня за
руку и повел к лифтам, прочь от главного входа. На мгновение меня охватил
страх: меня тащат в недра Отдела, а я даже не знаю за что. Нельзя сказать,
чтобы с тех пор, как я работал здесь, это место изменилось. Собственно,
именно эта незыблемость и навевала острое желание выдернуть руку и бегом
бежать к ближайшему выходу.
Мы вошли в лифт. Корнфельд прислонился к стенке и нажал на кнопки, а я
стоял, размышляя о чем-то отвлеченном. Когда двери закрылись, он
повернулся ко мне, и на мгновение глаза его вспыхнули - он подошел ко мне,
сжав кулаки, и двинул мне под дых.
Изо всего, что имело место между нами до сих пор, это ближе всего
стояло к разговору. Пожалуй, мне стоило испытывать к чуваку благодарность
за то, что он хоть так, но открылся мне. Я сложился пополам - скорее от
нехватки воздуха, чем от боли, хотя и ее хватало. Корнфельд снова
прислонился к стенке тафта - он полностью выложился. Парень оказался
лаконичным даже в насилии.
Лифт остановился, он снова взял меня за руку и повел по коридору, хотя
я шел все еще согнувшись и глотая воздух. Когда мы подошли к двери
Моргенлендера, я сумел собраться с силами и идти почти прямо, хоть и
побагровев лицом.
Моргенлендеру как залетному начальству отвели шикарное помещение с
ковром и маленьким холодильником для пива и закусок. Кресло, в которое я
рухнул, было если и не кожаным, то из отличного заменителя. Моргенлендер
являл совершенно ту же степень небритости, как и вчера, когда он нанес мне
визит. Руки его зарылись в кипу бумаг, за ухом торчал карандаш.
- Спасибо, - сказал он, обращаясь к Корнфельду. - Оставь-ка нас вдвоем.
Последовала нерешительная пауза.
- Нет, - произнес наконец Корнфельд. - Нет, этого я сделать не могу.
Моргенлендер только кивнул, и Корнфельд отошел в сторону и уселся в
кресло у стены. До сих пор мне представлялось, что Корнфельд исполняет
роль мальчика при большом начальстве. Теперь я сообразил, что, возможно,
недооценил всю сложность их профессиональных отношений.
Однако Моргенлендер совладал с собой.
- Хорошо, что ты пришел, - сказал он мне. - Похоже, ты всегда выбираешь
самый странный способ вести расследование. - Он устало облокотился на стол
и похрустел суставами пальцев.
- Я комедиант, - сказал я. - Вы оба играете роли нормальных людей,
выходит, моя роль развязывает мне руки.
- Гм, - хмыкнул Моргенлендер, - забавно. Это хорошо, что ты комедиант.