"Готхольд-Эфраим Лессинг. Эмилия Галотти (Трагедия в пяти действиях)" - читать интересную книгу автора

несчастный!
Баттиста. И это - благодарность мне?
Клаудия. О, если ты заслуживаешь благодарности (более мягким тоном),
так прости меня, честный человек!.. Где она?.. Не разлучайте меня дольше с
ней! Где она?
Баттиста. О, ваша милость, она и в раю господнем не могла бы быть в
большей безопасности... Вот мой господин, он проведет вашу милость к ней.
(Людям, которые хотят войти.) Эй, вы! Назад!

Явление восьмой

Клаудия Галотти и Маринелли.

Клаудия. Твой господин? (Увидев Маринелли, отступает назад.) Ах! Это и
есть твой господин? Вы здесь, сударь! И дочь моя здесь? И вы, вы проводите
меня к ней?
Маринелли. С величайшей радостью, сударыня.
Клаудия. Погодите!.. Мне только что пришло в голову... Ведь это были
вы, не правда ли? Это вы сегодня утром разыскивали графа в моем доме? Это с
вами я оставила его наедине? Это с вами у него произошла ссора?
Маринелли. Ссора? Это для меня ново. Небольшой спор по делам принца...
Клаудия. И вас зовут Маринелли?
Маринелли. Маркиз Маринелли.
Клаудия. Значит, так и есть! Слушайте же, господин маркиз...
Маринелли... Имя Маринелли было... вместе с проклятьем... Нет, я не стану
клеветать на благородного человека... Без всякого проклятья... Проклятье я
прибавила сама... Имя Маринелли было последним словом умирающего графа.
Маринелли. Умирающего графа? Графа Аппиани? Вы слышите, сударыня, что
сильнее всего поражает меня в ваших странных словах... умирающего графа?..
Что вы еще хотели сказать, я просто не понимаю...
Клаудия (медленно и с горечью). Имя Маринелли было последним словом
умирающего графа! Вы теперь понимаете? Сперва я не поняла: это было сказано
с таким выражением... с таким выражением... Я слышу этот тон еще сейчас! Где
был мой разум? Как я сразу не поняла, что значит этот тон?
Маринелли. Что ж, сударыня! Я был с давних пор другом графа, его
вернейшим другом. Итак, если он, умирая, произнес мое имя...
Клаудия. Но каким тоном? Я не могу его воспроизвести, не могу описать,
но в нем заключалось все, все!.. Как? Напавшие на нас были грабители? Это
были убийцы, подкупленные убийцы! И "Маринелли, Маринелли" - вот было
последнее слово умирающего графа! И каким тоном он произнес его!
Маринелли. Каким тоном? Слыхано ли, чтобы обвинение, выдвинутое против
честного человека, основывалось на выражении голоса, который кто-то услышал
в минуту испуга?
Клаудия. Ах, если бы только звук этого голоса я могла представить на
суд!.. Но горе мне! Я забываю из-за него о моей дочери! Где она? Что с нею?
Тоже убита? Чем же виновата моя дочь, что Аппиани был твоим врагом?
Маринелли. Я прощаю все это испуганной матери. Пойдемте, сударыня. Ваша
дочь здесь, в одной из соседних комнат. Надеюсь, она уже совсем оправилась
от испуга. С нежнейшей заботливостью сам принц занят ею...
Клаудия. Кто? Кто - сам?