"Николай Семенович Лесков. Специалисты по женской части" - читать интересную книгу автора

своем веку всяких литераторов, было известно, что есть такие вопросы, на
которые, глядя с коммерческой точки зрения, журналу отозваться выгодно, но
за которые мало-мальски дальновидный человек не возьмется и выдавать себя
специалистом в них не станет. Такие вопросы преимущественно бывают из
разряда вопросов бездельных, о которых может говорить всякий, у кого хватит
близорукости в них впутаться.
О чем же в нашей литературе можно писать, ничего не зная и не понимая?
Так писали о многом, но преимущественно так писали о народе, о воспитании и
о женщинах. Признано уже, что у нас в этих вопросах каждый человек
специалист и почти каждый невежда - писатель.
Но с народничаньем времен Якушкина и Громеки, в эпоху появления г.
Соловьева в "Отечественных записках", уже было покончено. Государь решил,
что мужики люди, и дал им человеческие права. Перестали заниматься к этому
времени и переливаньями по вопросам о воспитании; но вопрос женский, хотя
несколько и заминался уже в то время, все еще мог быть пошевеливаем.
Хитроумный Улис "Отечественных записок" встрепенулся, что у него в журнале
этим вопросом как будто мало занимались, и, чтобы сделать свой орган
повсестороннее, решил учинить г. Соловьева специалистом по женскому вопросу
при "Отечественных записках".
Г. Соловьев, будучи, вероятно, человеком доверчивым, не прозрел тогда
дальновидности г. Краевского, припускавшего его к женской специальности с
очевидною целию спустить его тотчас же, как специальность эта станет
ненужною. Он этого коварства не открыл и взялся быть женским специалистом. В
поднятии женского вопроса в "Отечественных записках" г. Соловьев не встретил
никаких затруднений, потому что вопрос этот может быть поднят у нас в любую
минуту, после любой строки или скандала, и точно так же, в любом фазисе
своего развития, может быть опять заброшен и позабыт, нимало тем не возмущая
течения русской жизни.
Быв припущен редакторами "Отечественных записок" к женскому вопросу,
новый специалист по женской части, как надо полагать, не позаботился
обогатить сокровищницу своих знаний никакими особенными сведениями по своей
новой специальности, а вооружился лишь двумя половинками индийской груши и с
ними, как малорослый Давид на Голиафа, пошел против всех женских
эмансипаторов. Кроме двух половинок этой груши, которые г. Соловьев
вспоминал в своих статьях, сравнивая по-индийски мужа и жену с двумя
половинками разрезанной груши, да кроме уверений, что длинноволосая женщина
красивее коротко остриженной, у него не было ничего, чем бы он мог разбивать
друзей стриженых женщин. Соловьев уговаривал женщин не стричься ярыжками и
не пренебрегать семейными обязанностями. В этих словах нового философа,
конечно, не было ничего нового: все чувствовали, что это были не более как
маменькины и бабушкины советы, против которых, пожалуй, нечего и возражать,
но о которых нечего и толковать, потому что всем, кто их не отверг, они
очень хорошо известны, а кто не хотел их слушать из живых уст, тот не
уверует в них, встретив их в статье, подписанной именем г. Соловьева. Но г.
Соловьев все думал, что он все это говорит некие новости и низводит в
женский мир откровения своего целомудренного гения.
Что думал об этих статьях г. Краевский, который, всеконечно, не раз
слыхивал в годы юности своей и детства добрые советы любомудрия и
воздержания? - это нам неизвестно; но он статьи г. Соловьева печатал как раз
до тех пор, пока г-ну Соловьеву посчастливилось свести специализированный им