"Н.С.Лесков. Дама и фефела" - читать интересную книгу автора

Праша поскорее послала в Киев "на зубок" десять рублей, но не написала
родственнице никакого письма. Ей было не до того: Апрель Иваныч возвратился
в Петербург из своей стороны какой-то расстроенный и с такою скрытною
скорбью, что Праша в этом не могла разобраться и понять: в чем дело зависит.
Одно время она подумала, не получил ли он каких-нибудь невыгодных для нее
сравнений, и сейчас же подумала, чего ей может в его глазах недоставать, и
нашла это. Раз утром, когда Апрель Иваныч, по своему обычаю, внимательно
осмотрел и пристегнул ранец к плечам уходившего в гимназию писательского
сына, Праша походила за мужем с места на место и наконец сказала:
- Апрель Иваныч! вы не думайте, что я другой веры.... я за вами
последую. Он растрогался и поцеловал у нее руку, и сказал, что ничто такое
не нужно и ничего беспокойного нет.
- Ну, а на всякий случай, - продолжала Праша: - вы это знайте... Мы
нигде не пропадем. Но Апрель Иваныч опять уверил ее, что ничего нет, Праша
успокоилась и отвечала:
- Значит, и слава богу. Только руки моей, пожалуйста, никогда не
целуйте.
- Отчего?
- Я этого не стою!
- Не стоите!.. Вы сами не знаете, чего вы стоите!
- Ну, оставим это!.. Я не привыкла... Право, голубчик, не надобно... Я
устыждаюсь... Я лучше вас просто так поцелую... потому что я вас теперь ведь
люблю... Что вы с недоверием смотрите?! Нет, это верно, верно! Я не солгу,
ни за что не солгу... Вот когда вы со мною женились, я вас тогда еще не
любила, я вам так и сказала, что "уважать вас я уважаю, но особенно не
люблю", потому что тогда еще другой человек у меня всем моим сердцем
командовал, а теперь...
- Неужли вы его позабыли?
- Нет!.. Ах, нет, друг мой! Нет! А только, извините ж меня, ведь если
мы об этом заговорили, то я должна правду сказать: теперь я ни о нем, ни о
вас порознь не думаю, а оба вы вместе для меня как будто в одно слились...
Право, это правда, правда, истинная правда! Он, вы, я - это будто совсем все
одно, и это, что было тогда, и что сейчас есть, и что дети рождаются - это
как-то как будто мимо уплывает.
Апрель все ее благодарил и успокоивал, но она видела, что он сам не
спокоен, и она спрашивала его про родину: где живет его сестра? Нельзя ли
послать ей пять фунтов кофею? Правда ли это была, будто у них наши
взыскивали с тех, кто своих покормит?
Апрель Иваныч отвечал жене "будто как из-под неволи" и вдруг забредил о
какой-то огромной артельной растрате, которую будто он сделал не по своей
воле. Но никакой артельной растраты не было, а Апреля Иваныча пришлось
отвезти в сумасшедший дом. Пасынок о нем страшно скорбел, и скорбь его
перешла в страдание, когда его превосходный вотчим вскоре же умер,
истерзанный мучительною тревогой. Вот вам и Зинаида Павловна и ее "двоешка"!
И с какой стати и для чего ей было нужно писать о всех таких
происшествиях в Петербург? Чистила бы себе в Киеве ягоды, и кончено! Да и
Праше некогда и нет никакой надобности рассуждать о пустяках. У нее теперь
уже не один сын, а трое детей, а кормилица у них опять одна она,
безграмотная фефела, и начальство ей не поможет.