"Н.С.Лесков. Дама и фефела" - читать интересную книгу автора

Пелагеичка. Зато из домашнего штата Праши стала выбиваться Зинаида Павловна,
с которою опять начались "туры", и причиною их были дети и жасмины. Выше
было сказано, что дети удивили Зинаиду Павловну тем, что они начали
подрастать одно вслед за другим, чего мать их совсем не ожидала и совершенно
растерялась от этой неожиданности. Она делала все, что могла: плакала и
молилась на коленях, но дети все-таки оставались "без предела", а у самой
Зинаиды на заплаканных глазах, которым, кажется, надо бы померкнуть и
ввалиться, вместо того выскакивали ужасные ячмени, или, как она их называла,
"жасмины". Чтоб избавиться разом от жасминов и от детей, Зинаида Павловна
готова была выпить самую злую отраву и даже раз выпила пузырек нашатырного
спирта и произвела в доме дворовый скандал: в прачечную набежали жильцы, в
числе которых были длинный немец "Аплетон", занимавшийся починкою плетеной
мебели, и гимназист, который занимался перед окном выпиловкою и потому
назывался "Пропилеи". Оба они приняли участие и бегали в аптеку, а потом все
стали попадаться Праше на глаза и, наконец, подрались на лестнице. На другой
день сухая и жилистая жена "Аплетона" нагло заглянула в окна прачечной и
сказала: "Шлюхи!" А бабушка "Пропилея", встретив Прашу, сообщила ей, что она
"своего" будет запирать, и вы-де "свою" обуздайте.
Апрель Иваныч не вмешивался, но его стали тревожить ночами движения у
двери, и раз он там нашел Зинаиду Павловну, которая ему прямо, но странно
сказала:
- Что, Апрель Мартыч? Очень мне, друг милый чего-то скучно!
И она так сжала ему руку, что точно хотела его куда-то увлечь за собою.
От Праши это осталось скрытым, и Зинаида Павловна изредка только
посматривала за двери и говорила, что ей как-то все "кошкой пахнет".
Праша смотрела на нее и отвечала:
- Смотри, у тебя это болезнь.

XVII

Задавались чрезвычайно беспокойные ночи, когда коты совсем не знали
покоя сами и не хотели позволять спать людям: они мяукали, скреблись,
прыгали, падали с высот вниз, и опять царапались вверх, и, настигая друг
друга, дрались так, что сыпалась шерсть, и затем вновь падение и вновь
беготня. Эта возня так беспокоила жильцов, обитавших в квартирах, имевших
один выход, что то из одного, то из другого жилья среди ночи отворялись
двери, и оттуда или кто-нибудь манул домой своего кота, или же чья-нибудь
негодующая рука швыряла что попало, чтобы испугать и разогнать полунощников.
Так было и в тот раз, когда Апрель Иваныч, придя из бани, лег поранее и
хотел уснуть покрепче, а вместо того он и совсем не мог заснуть от
повторявшегося за дверями шума. Он встал и при свете лампадки увидел, что
был второй час ночи, но на лестнице за дверью нет-нет и опять раздавалось
движение.
"Что за наглые негодяи!" - подумал Апрель и, сунув ноги в туфли,
схватил лучинную корзинку с остатками мелких углей и подкрался к двери с
тем, чтобы быстро ее растворить и швырнуть корзинкой в котов, как только они
зашевелятся ближе.
Ему и не пришлось долго ждать, потому что немедленно же учинился шум, и
с лестницы вниз что-то слетело и замешалось у двери. Апрель Иваныч сию же
секунду быстро толкнул дверь, но как она оказалась едва притворенною, то он