"Н.С.Лесков. Дама и фефела" - читать интересную книгу автора

ее охотно могут взять в мамки, причем генерал обещал тоже разместить в
приюты ее детей, которых теперь было уж четверо.
Зинаида Павловна пошла и в генеральский дом мамкою, а француз пошел с
свободными руками.
- En attendant vive 1amour et vive la bagatelle! {А пока - да
здравствует любовь и да здравствует легкомыслие! (франц.).}
Генерал по доброте и простоте тоже был не хуже француза, но, кроме
того, он был и человек могущественный и устроил всех четырех ребятишек
Зинаиды Павловны, а зато и его дитя было прекрасно выкормлено, но незадолго
перед тем временем, когда ребенка надо было отнимать от груди, генеральша
уехала в Ниццу к больному отцу, а генерал сам наблюдал за порядком в
детской, и результатом этого вышло, что бедная Зинаида Павловна опять
пострадала, подпав своей ужасной судьбе, которая не хотела дозволить, чтобы
ей хоть что-нибудь сошло без последствий. Генерал, впрочем, тоже ее "не
оставлял", а она, дождавшись своего времени, поступила в мамки на третье
место, где опять на ее несчастие то субботам брали в отпуск кадетика. И
тогда Зинаида Павловна на себя рассердилась и в четвертый раз в мамки уже не
пошла, потому что, по ее соображениям, "в семейных домах жить невозможно". А
в это самое время осиротела ее племянница Праша и стала заводить себе
прачечную. Зинаида Павловна пришла к ней и предложила жить вместе:
- А то со мною просто ужасти что случается! Праша ей ответила:
- И лучше!
И вот мы увидали их вместе, бокастенькую деловитую Прашу хозяйкою, а
вальяжную и величественную Зинаиду Павловну ее правою рукой.
Что эти женщины могут управить "прачечное заведение", в этом можно было
не сомневаться, но как они станут управлять сами собой - об этом можно было
гадать надвое. Но, однако, прошел год, и они обе держали себя в порядке.
Изредка я встречал Прашу на улице, но чаще видел ее в окно, как она гладила
с мокрым от пота лбом и простиралась по гладильной доске не только обеими
руками, но даже взбиралась на нее и коленом. Вид она всегда имела деловой,
бодрый и озабоченный.
Зинаида Павловна работала спрохвала: она не любила каленого утюга, а
больше "прыскала да складывала".
Один раз в течение первого года их хозяйства я заходил посмотреть на
литераторского наследника и застал его в отличном положении: он ползал по
полу настоящим санкюлотом, с заткнутым за пояс подолом, и махал деревянною
ложкой, а неподалеку от него катался горшок с пшенною кашей: всяк ли еще
имел в детстве такое благополучие!

XV

Прошло два и три года. Дело у Праши приняло значительные размеры, и
жилось им всем хорошо: стирали и "салфеточное" и всякое другое белье уже на
несколько гостиниц, и все ими были довольны. Особенно славилась их блестящая
выводка пятен "без фимии". Секрета своего против пятен красного вина Праша
никому не открывала. Он, очевидно, был очень важен, хотя, по ее словам, он
состоял "из самых последних пустяков".
Хорошо или дурно быть такою секретницей, об этом она не думала, да ей
это "с тем было и открыто, чтобы другим не говорить". Это надо соблюсти,
иначе никому не будет действовать.