"Николай Семенович Лесков. Святочные рассказы" - читать интересную книгу автора

легко ходил на двух задних лапах, подвигаясь вперед передом и задом, умел
бить в барабан, маршировал с большою палкою, раскрашенною в виде ружья, а
также охотно и даже с большим удовольствием таскал с мужиками самые тяжелые
кули на мельницу и с своеобразным шиком пресмешно надевал себе на голову
высокую мужичью островерхую шляпу с павлиным пером или с соломенным пучком
вроде султана.
Но пришла роковая пора - звериная натура взяла свое и над Сганарелем.
Незадолго перед моим прибытием в дом дяди тихий Сганарель вдруг провинился
сразу несколькими винами, из которых притом одна была другой тяжче.
Программа преступных действий у Сганареля была та же самая, как и у
всех прочих: для первоученки он взял и оторвал крыло гусю; потом положил
лапу на спину бежавшему за маткою жеребенку и переломил ему спину; а
наконец: ему не понравились слепой старик и его поводырь, и Сганарель
принялся катать их по снегу, причем пооттоптал им руки и ноги.
Слепца с его поводырем взяли в больницу, а Сганареля велели Храпону
отвести и посадить в яму, откуда был только один выход - на казнь...
Анна, раздевая вечером меня и такого же маленького в то время моего
двоюродного брата, рассказала нам, что при отводе Сганареля в яму, в которой
он должен был ожидать смертной казни, произошли очень большие
трогательности. Храпон не продергивал в губу Сганареля "больнички", или
кольца, и не употреблял против него ни малейшего насилия, а только сказал:
- Пойдем, зверь, со мною.
Медведь встал и пошел, да еще что было смешно - взял свою шляпу с
соломенным султаном и всю дорогу до ямы шел с Храпоном обнявшись, точно два
друга.
Они таки и были друзья.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Храпону было очень жаль Сганареля, но он ему ничем пособить не мог. -
Напоминаю, что там, где это происходило, никому никогда никакая провинность
не прощалась, и скомпрометировавший себя Сганарель непременно должен был
заплатить за свои увлечения лютой смертью.
Травля его назначалась как послеобеденное развлечение для гостей,
которые обыкновенно съезжались к дяде на Рождество. Приказ об этом был уже
отдан на охоте в то же самое время, когда Храпону было велено отвести
виновного Сганареля и посадить его в яму.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

В яму медведей сажали довольно просто. Люк, или творило ямы,
обыкновенно закрывали легким хворостом, накиданным на хрупкие жерди, и
посыпали эту покрышку снегом. Это было маскировано так, что медведь не мог
заметить устроенной ему предательской ловушки. Покорного зверя подводили к
этому месту и заставляли идти вперед. Он делал шаг или два и неожиданно
проваливался в глубокую яму, из которой не было никакой возможности выйти.
Медведь сидел здесь до тех пор, пока наступало время его травить. Тогда в
яму опускали в наклонном положении длинное, аршин семи, бревно, и медведь
вылезал по этому бревну наружу. Затем начиналась травля. Если же случалось,
что сметливый зверь, предчувствуя беду, не хотел выходить, то его понуждали