"Николай Семенович Лесков. Русское общество в Париже" - читать интересную книгу автора

только их отношений к собственным детям и собственной прислуге, и сведения
эти собраны мною частью посредством личного наблюдения, частью из расспросов
учителей и горничных, которые охотно навещают своих "земляков" в "Карте
Латень" и не отказывают себе в удовольствии позаняться с ними очистительною
критикою.

РУССКИЕ ДЕТИ В ПАРИЖЕ

Дети у парижских елисеевцев воспитываются чисто по-французски и смотрят
чистыми французятами. Елисеевцы небогатые отдают своих детей во французские
пансионы или лицеи и по-русски их или вовсе не учат, или же нанимают
какого-нибудь латинца давать ребенку в неделю два урока русского языка в
приемной комнате того пансиона или лицея, в котором это дитя живет. Пользы
от этих уроков вообще очень мало; но все-таки, благодаря им, дети хоть не
совсем забывают родной язык и хоть с трудом, хоть плохо, но говорят
по-русски, напоминая своим говором говорящих скворцов и сорок. Это о
мальчиках. Девочек, помещаемых в пансионы, здесь совсем не учат по-русски, и
они растут парижанками. Любознательный патриот в то недалекое время, к
которому относятся мои рассказы, мог видеть здесь двух совершеннолетних
девушек, невест, которые вовсе не говорят по-русски, а одна из них даже не
понимает ни одного слова и сочинения своего отца, известного русского
литератора, читала только в безобразном французском переводе. У другой здесь
живущей русской дамы, и также русской писательницы, есть двенадцатилетний
сын. Ребенок этот когда-то и знал по-русски, живучи с отцом, но, перейдя в
руки матери, позабыл все до последнего слова. Елисеевцы-аристократы и
елисеевцы не совсем аристократы, но люди с хорошими доходами, воспитывают
детей у себя дома и для обучения русскому языку ангажируют тех же латинцев.
Дети елисеевцев последней категории гораздо более знакомы с русским языком,
чем дети бедные, содержимые в пансионах и лицеях, но все-таки и эти
относительно не знают русского языка и растут сущими невеждами по отношению
ко всему отечественному. В этом поразительном невежестве столько же виноваты
родители, сколько и русские учители, но, конечно, более родители, от которых
зависит выбор учителей. Говорят, что пять-шесть лет тому назад оседлые
русские жители Парижа вовсе не заботились об обучении русскому языку своего
благородного потомства; но с воплощением некоторых новых идей в России и
парижские россияне порешили, что детей российских дворян, как ни вертись,
все-таки нужно немножечко поучивать русской грамоте, поучивать хоть
настолько, чтобы отечественная письменность была им приурочена не менее, чем
лавочному мальчишке, записывающему в серую тетрадь продажу свечей и мыла;
чтобы каждый из этих подрастающих столпов отечества со временем мог
собственноручно написать своему секретарю: "Сумлеваюсъ штоп я мох бить па
балесни в засидании Совета".

В это же время, когда в Париже была сознана необходимость такого знания
русского языка, там появился новый ассортимент:

РУССКИЕ УЧИТЕЛИ

Сюда стали наезжать люди, не имеющие никакого пособия из отечества, с
твердой решимостью жить в Париже своими трудами. Из этого сорта латинцев