"Николай Семенович Лесков. Внутреннее обозрение" - читать интересную книгу автора

слабого, или же слабого поднять до положения сильного. Выбор, кажется,
незатруднителен. А что касается имени, которым кого как называют, то имя -
звук пустой. Оно живет до тех пор, пока видима отличка, а сгладится эта
отличка - забудется и имя. Многие или почти все наши газеты и журналы
утверждают, что нам во всем должно идти по пути, совершенно отличительному
от того, по которому шла и идет Западная Европа, и "День" стоит во главе
этого учения. Мы, разумеется, не позволим себе оспаривать ни одной слабейшей
черты этого льстящего нашей национальной гордости учения и со всею
искренностию готовы сказать, что в деле полнейшего уравнения прав Россия
действительно пойдет совершенно иначе, чем другие страны, и что, при всех
"сословных перегородках", замечаемых г. Чичериным во внутренней жизни, в
самом смысле народа нет никаких "перегородок". Как ни сильна
разъедининенность наших сословий (собственно сословий у нас даже вовсе нет,
и самый 9-й том "Свода законов" называется не законами о сословиях, а
законами о состояниях), в них не заметно тех почти разноплеменных отличий,
которые видны в английском лорде и пролетарии. Мы предвидим возражение и
сожалеем, что не можем оговорить его. Просим только вспомнить, что всеми
усилиями русского человека к достижению высших сословных отличек руководило
постоянное и самое естественное стремление к возможно большей
полноправности. От древнего новгородца до крестьянина, перечисляющегося в
третью гильдию, - во всех один и тот же двигатель. Самолюбие и жажда отличий
для отличий, правда, встречаются в нашем обществе, но не они руководят
главным стремлением массы хвататься за всякий сучок, чтобы из своей
сословной клетки перелезть в другую. Как только русский человек не видит для
себя никаких выгод в праве именоваться членом известного сословия, он, в
большинстве случаев, и не стоит за принадлежащие ему сословные права. Все
ищут главнейшим образом права личной свободы и имущественной
неприкосновенности. Дворянство до сих пор в этом отношении представляет
наивысшую ступень, и ясно, что всем хочется стать на эту ступень. Да что же
в этом дурного? Права, как и солнца, освещающего праведных и грешных, для
всех достанет. Пусть стоящие ближе к свету смело подают руку карабкающимся
снизу, из мрака сени смертныя. Доля теплоты и света, нужная каждому порознь,
не убавится от увеличения пользующейся ими массы, а перевернется лестница
так, что на нижней ступени будет то же количество благодати, заставляющей
русских людей лезть из сословия в сословие. Можно быть твердо уверенным, что
никто не заявит так, как русские, способности оставаться равнодушными к
иллюзорным отличкам. Для того, кто внимательно и беспристрастно
всматривается и изучает характер и стремления современного русского
общества, это не будет представляться парадоксом, и он не найдет основания
желать уничтожения самых простых прав, которые кажутся привилегиями только
по отношению к уничтоженному законом 19-го февраля виду совершенного
бесправия. С уничтожением постыдного права собственности на людей дворянство
не имеет более привилегий, которые оно могло бы снять с себя для блага
других сословий; у него только есть известные права, и если рассматривать
значение этих прав в связи с нынешними общенародными интересами, то,
кажется, всего менее уместно желать отречения от них или стремиться сужать
доступ к ним какими бы то ни было рогатками. Если верить, что мы, по словам
"Дня", идем вперед "великанскими" шагами и что спешная походка наша доведет
нас до идеала русской самобытной правды и возможно счастливой русской жизни,
то в чем же ближе искать этого идеала?.. Неужто не в том, что составляет