"Ален Рене Лесаж. Похождения Жиль Бласа из Сантильяны [И]" - читать интересную книгу автора

Камила.
- Хорошо, - резко прервал он ее, - но если эти жемчуга с Филиппинских
островов, то благодарю покорно.
- Можете взять их без всякой опаски, - возразила она, - ручаюсь вам,
что они настоящие.
Камила тут же приказала старухе принести маленький ларец и, вынув
оттуда колье и серьги, передала их сеньору альгвасилу. Хотя он смыслил в
камнях не больше меня, однако же признал подлинными как те, что были в
подвесках, так и жемчужную нитку.
- Камни, по-моему, настоящие, - сказал он, рассмотрев их внимательно, -
и если к ним добавят подсвечник, который держит сеньор Жиль Блас, то я не
ручаюсь за свою верность присяге.
- Не думаю, - обратился я тогда к Камиле, - чтоб вы из-за такой
безделицы захотели нарушить столь выгодное для вас соглашение.
С этими словами я вынул свечу и, передав ее старухе, вручил шандал
Фабрисио, который, не найдя, вероятно, в комнате ничего такого, что можно
было легко унести, удовлетворился этим и сказал обеим женщинам:
- Прощайте, сударыни! Можете больше не беспокоиться. Я переговорю с
сеньором коррехидором и изображу вас белее снега. Мы представляем ему вещи
в таком свете, в каком нам это нравится, и делаем правдивые донесения
только тогда, когда ничто не побуждает нас делать ложные.



ГЛАВА V. Продолжение приключения с найденным перстнем.
Жиль Блас бросает медицину и покидает Вальядолид

Выполнив таким образом затею Фабрисио, мы вышли от Камилы, радуясь
успеху, превзошедшему наши ожидания, ибо рассчитывали на один только
перстень. Без всякого смущения унесли мы все остальное и не только не
совестились ограблением куртизанок, но даже воображали, что учинили весьма
похвальный поступок.
- Господа, - сказал Фабрисио, когда мы очутились на улице, - неужели мы
расстанемся после столь славного похода, не повеселившись за стаканом
вина? Я держусь иного мнения и предлагаю вернуться в наш питейный дом,
чтоб провести там ночь в свое удовольствие. Завтра мы продадим подсвечник,
ожерелье и серьги и поделим деньги по-братски, после чего каждый
отправится к себе домой и извинится перед своим господином, как сумеет.
Предложение сеньора альгвасила показалось нам весьма рассудительным. Мы
всей компанией вернулись в кабак, одни рассчитывая легко найти извинение,
почему не ночевали дома, другие мало печалясь, если их за это прогонят со
двора.
Приказав изготовить хороший ужин, мы уселись за стол с превеликим
веселием и не меньшим аппетитом. Трапеза наша была приправлена многими
приятными разговорами. Особенно развлекал все общество Фабрисио, умевший
вносить оживление в беседу. Он так и сыпал остротами, полными кастильской
соли, ничем не уступавшей аттической. Но в самый разгар веселья радость
наша была внезапно нарушена неожиданным и весьма неприятным происшествием,
а именно: в горницу, где мы ужинали, вошел довольно видный мужчина в
сопровождении двух личностей весьма подозрительной наружности. За этими