"Михаил Юрьевич Лермонтов. Примечания к прозаическим произведениям " - читать интересную книгу автора

романом Пушкина "Дубровский" и высказано (И. Л. Андроников) предположение,
что в основе обоих романов лежал один и тот же факт: судебная тяжба между
тамбовскими помещиками С. П. Крюковым и И. Я. Яковлевым (Ираклий Андроников.
"Лермонтов", изд. "Советский писатель", 1951, стр. 64-67).
Художественные принципы романа отличаются крайней противоречивостью.
Такие особенности, как красочность и необычность образов, контрасты,
напряженность личных и социальных страстей, мелодраматизм диалогов,
эмоциональность эпитетов, острота афоризмов, нагромождение гипербол и т. д.,
связывают роман с русской и западноевропейской романтической традицией, с
поэзией "неистового" романтизма. Но вместе с тем в романе присутствуют
реалистические сцены, построенные на живой разговорной речи.
Романтический элемент сопровождает изображение героя и эпизоды, тесно с
ним связанные. Характер Вадима принадлежит к числу тех художественных
образов, которые, начиная с юношеской лирики Лермонтова и кончая "Демоном",
являются художественным воплощением социально-философских размышлений и
соответствующих психологических переживаний поэта. На основе глубокого
протеста против несправедливости, господствующей в реальной действительности
как бытового, так и социально-политического порядка, возникала для
Лермонтова более общая проблема добра и зла в их противоречии. Вадим и
воплощает в себе бунтарское начало протеста, причем в его сознании и
действиях стираются границы между добром и злом. С этим связано и
противопоставление красоты и безобразия, символизирующего противоречия в
отношениях брата и сестры. Образ этот не получил у Лермонтова в Вадиме
окончательного и убедительного воплощения, что может быть и было одной из
причин, почему роман остался неоконченным. (См.: Е. Duchesne. Michel
Jourievitch Lermontov. Sa vie et ses oeuvres, Paris, 1910; С. И. Родзевич.
Лермонтов как романист. Киев, 1914; Д. П. Якубович. Лермонтов и В. Скотт.
Изв. АН СССР, № 3, 1935; Л.
Семенов. К вопросу о влиянии Марлинского на Лермонтова. Филологические
записки, вып. V-I, 1901; Б. Томашевский. Проза Лермонтова и
западно-европейская литературная традиция. "Лит. наследство", т. 43-44,
1941; А. Докусов. "Вадим" Лермонтова. Ученые записки Ленинградского пед.
института им. А. И. Герцена, т. 43, 1947, и т. 81, 1949; Н. К. Пиксанов.
Крестьянское восстание в "Вадиме" Лермонтова. Историко-литературный сборник
ОГИЗ, 1947).
В автографе жена помещика Палицына в трех случаях названа Настасьей
Сергевной, во всех остальных - Натальей Сергевной. В публикуемом тексте
принято всюду Наталья Сергевна.
Лермонтов перенес место действия с Оки на Суру, но правки до конца не
довел. В публикуемом тексте везде принято Сура.
Строки "Благодарность!.. - продолжал он с горьким смехом... о,
благодарность!.." сходны со словами Фернандо из драмы "Испанцы".
Строки "...ты мог бы силою души разрушить естественный порядок" имеются
в драме "Странный человек": "я создан, чтоб разрушать естественный порядок".
Строки "какой-то бешеный демон поселился в меня..." сходны с 4-й
строфой стихотворения "Мой демон".
Сравнение грусти с крокодилом, таящимся на дне американского колодца,
ср. со следующими словами романа Шатобриана "Atala": "Самое ясное сердце
походит по виду на источник в саванах Алашуа; поверхность его кажется чистой
и спокойной, но, когда вы всмотритесь в глубину бассейна, - вы заметите там