"Иван Лепин. На долгую память" - читать интересную книгу автора

в жизни человека разговорились. Он интересуется исторической литературой,
я - поэзией. Он мне свою библиотеку предложил посмотреть: может-де, что и
понравится, может, какую книгу Захар Николаевич и уступит... Ну, а позже,
когда ко мне он явится, я в долгу не останусь.
Стали перезваниваться, все чаще встречаться и, можно сказать,
подружились.

2

Ан-24 вылетел почти по расписанию и взял курс на Уфу - там у нас
промежуточная посадка.
Я глянул в иллюминатор - земля как в цветном кино. Ме-едле-нно
наплывает. Облаков нет, и все можно рассмотреть до мелочи.
Вот под нами петляет какая-то мутная от дождей река. "Белая", -
подсказал Захар Николаевич. Видны моторные лодки, похожие сверху на
головастиков, снующих навстречу друг другу. Даже легкие буруны от моторок
заметны. Затем начался сплошной лес. Темный, необозримый. Вот, думаю, не
приведись тут заблудиться. Неделю будешь выходить. Я полдня как-то петлял в
лесу возле Трухинят, деревеньки на Каме, и то насмерть перепугался. Тем
более что дождь моросил и надвигался вечер. Грибов я тогда не набрал, а
километров двадцать отмерил.
Люблю лес и боюсь его.
Люблю, потому что здесь душа отдыхает. А боюсь - потому что заблудиться
можно. Вырос я в безлесной стороне - у нас на Курщине есть леса, дубовые
рощи в основном, так разве они сравнимы с уральскими? Хожу после того случая
с компасом.
Но - все равно, повторяю, люблю лес...

Три моих дяди - три родных брата отца - умерли еще до моего рождения.
Дядя Дмитрий погиб в гражданскую, дядя Павел позже скончался от ран,
полученных на той же гражданской. Дядя Гриша был первым в нашей округе
комсомольцем, тоже воевал, но вернулся домой целым и невредимым. В тридцатом
году, рассказывала мне старшая сестра Даша, дядя Гриша завербовался на Урал
строить Магнитку. Писал он редко, но было известно, что он вскоре женился на
девчонке из Обояни (может, это в честь ее написана Борисом Ручьевым
знаменитая "Обоянка": "...в жизни многому ученый, знавший много счастья,
много бед, не имел я счастья знать девчонок, равных в обаянии тебе"?).
Однажды на имя моего отца пришло письмо от этой самой обоянки, в
котором она сообщала о трагической смерти мужа - сорвался со строительных
лесов.
Я ничего не знаю о дальнейшей судьбе обоянки. Не лишись я в
Отечественную войну отца-матери, может, они бы побольше рассказали о своей
родне, может, и адрес обоянки у них хранился. А тут столько вихрей
пролетело, столько лет прошло! Никаких следов. Однако почему-то мне верится,
что живет по-прежнему эта женщина в построенном ею самою городе, по-прежнему
носит нашу фамилию, по-прежнему помнит свою первую любовь. Так что,
размышлял я, не просто лечу я в Магнитогорск. Я лечу в гости к обоянке, лечу
посмотреть край, в числе первожителей которого был и мой родной дядя Гриша.
Лечу почтить его память...
Самолет тем временем пошел на снижение. Он вонзился в ослепительно