"Эдмон Лепеллетье. Прачка-герцогиня ("Тайна Наполеона" #4) " - читать интересную книгу автора

император опять возводит на французский трон одну из тех австрийских
принцесс, брачный союз с которыми всегда был пагубен для приютившей их
страны. Кроме того, развод претил старому служаке. Он смотрел на него как на
побег. Если ты вступил вдвоем в битву с жизнью, то не надо бросать друг
друга в пылу сражения.
Между тем Лефевр не мог не пойти на зов императора, и ему пришлось
присоединиться к Наполеону в парадной гостиной Тюильри, где партия обойщиков
покрывала стены материей ярко-желтого цвета, усыпанной пчелами, и
прилаживала пышные занавеси с Разводами.
- Ну что, маршал, ведь красиво, свежо? - спросил Наполеон с довольным
видом купца, удалившегося от дел, который показывает приятелю свои владения,
гордясь роскошью устроенного им жилища.
- Богато, что и говорить, - ответил Лефевр, - должно быть, эти затеи
стоили вам недешево!
Император, человек расчетливый, хотя совсем не скупой, не допускал
грабежа со стороны поставщиков и не любил бросать денег на ветер.
Единственным поводом к его супружеским ссорам с Жозефиной служили ее
расточительность и слишком большие счета, представляемые ей портнихами и
модистками. Теперь же он возразил маршалу самым убедительным тоном:
- Нет ничего слишком прекрасного, слишком дорогого для той, которая
скоро сделается императрицей.
Лефевр поклонился и продолжал восхищаться меблировкой, занавесями из
шелка, затканного узорами, позолоченными креслами, диванами с роскошной
чеканной отделкой.
В углу гостиной стояла арфа изящной формы из позолоченного дерева с
вереницей пляшущих амуров на ее подножии, которые выделялись розовыми тонами
обнаженных тел на нежно-зеленом фоне прелестного оттенка.
- Эрцгерцогиня - хорошая музыкантша, - заметил император, слегка
дотрагиваясь пальцем до струн инструмента, которые издали жалобный, жидкий
звук. - Пойдемте, я покажу вам приданое императрицы, - продолжал он с
наивной и нетерпеливой радостью, увлекая маршала в спальню, приготовленную
для Марии Луизы.
Хотя герцог Данцигский был более компетентным лицом по части инспекции
гренадерского ранца или осмотра лагеря, чем в деле оценки изящных вещей,
разложенных на постели, на столиках, на диванах и козетках императорской
комнаты, однако ему пришлось внимательно следить за перечислением этих
сокровищ, любезно предпринятым Наполеоном.
Лефевр последовательно любовался кружевами, рубашками с отделкой из
валансьенских кружев, носовыми платками, кофточками, юбками, ночными
чепчиками, всеми принадлежностями белья, изготовленного в мастерских
знаменитой мадемуазель Лолив и мадам Беври. Этого добра здесь было почти на
сто тысяч франков. Кроме того, было на сто тысяч кружев английской работы и
на сто двадцать шесть тысяч франков платьев от Леруа. Затем следовали
всевозможные украшения, дамские уборы, ленты, аграфы, которыми Наполеон
наполнил объемистые корзины.
Драгоценности были дивные, каких не имела еще ни одна королева. Портрет
императора, усыпанный бриллиантами, стоил шестьсот тысяч франков. Ожерелье в
девятьсот тысяч франков, затмевавшее своей красотой знаменитое колье
королевы Марии Антуанетты, две подвески в четыреста тысяч франков и уборы из
крупных изумрудов, из бирюзы, осыпанных алмазами, - таковы были роскошные