"Эдмон Лепеллетье. Прачка-герцогиня ("Тайна Наполеона" #4) " - читать интересную книгу автора

Этот человек входил во все мелочи, его ум стремился вникнуть в самые
незначительные факты.
Итак, Наполеон был в расцвете сил и на вершине могущества, когда после
развода вздумал жениться на Марии Луизе.
Мысль об этом браке, об этой молодой девушке, которой предстояло вскоре
сделаться его женой, поглощала императора, а отсюда проистекали тревожное
заглядывание в зеркала и изменения в его манерах.
Первым изменением, внесенным в привычки Наполеона близостью свадьбы,
явилась невиданная прежде забота о своем костюме.
Между прочим, император обычно повязывал голову на ночь фуляровым
платком; это был не особенно величественный головной убор; он не был смешон
старухе Жозефине, но мог уронить Наполеона в глазах юной Марии Луизы. Приняв
это в соображение, царственный жених отказался от своей ночной короны и стал
приучать себя спать с непокрытой головой.
Наполеон не изменял своему обычаю ежедневно принимать ванну. В ней он
прочитывал депеши, а после нее заставлял массировать себя, растирать тело
щетками и освежать одеколоном. Он брился сам перед зеркалом, которое держал
Рустан, его верный мамелюк. Император носил нижнее белье из полотна, белые
шелковые чулки и брюки до колен из белого казимира. То был его обычный
костюм полковника стрелкового полка. Но, желая понравиться Марии Луизе, он
призвал портного, который шил на Мюрата, и заказал ему роскошный фрак, в
каких щеголял неаполитанский король, франт и хвастун большой руки Впрочем,
заказанный фрак не понравился Наполеону и он не захотел оставить его у себя.
Напрасно портной предлагал перешить эту вещь по-другому; великолепное и
слишком богатое платье было не по душе императору; он не мог видеть его и
подарил своему зятю, который был в восторге от дорогого шитья, покрывавшего
сплошь этот парадный наряд. Зато Наполеон, расставшись со своими сапогами,
на которых неизменно звенели шпоры, велел дамскому башмачнику сшить легкие
башмаки и стал учиться вальсировать в этой обуви у несравненного Деспрео.
Ему хотелось открыть бал с Марией Луизой на своем свадебном пиру, а ведь
известно, что немецкая принцесса не обойдется без вальса!
В то же время Наполеон с лихорадочной поспешностью носился по дворцу
Тюильри, приказывая снимать обивку, картины со стен, менять меблировку,
обновлять украшения, решив, что ничто не должно было напоминать новой
императрице о пребывании здесь прежней. Порой среди этой суетливой беготни
по дворцовым галереям Наполеон останавливался в задумчивости перед
портретами Людовика XVI и королевы Марии Антуанетты, которые он приказал
повесить в гостиной будущей императрицы, и можно было расслышать, как этот
честолюбец бормотал с улыбкой удовлетворенной гордости на устах:
- Король - мой дядя! Моя тетка - королева! Мария Луиза действительно
приходилась родной племянницей Марии Антуанетте.
В один из таких моментов экстаза и затаенной радости император увидал
Лефевра.
- Идите сюда, идите, герцог Данцигский, - весело сказал он, - мне надо
с вами потолковать.
- Гм... - проворчал сквозь зубы Лефевр, - опять он прожужжит мне все
уши похвалами своей австриячке! Это совершенство, восьмое чудо света,
никогда еще не бывало такой прекрасной принцессы. Пусть бы выбирал для своих
излияний Марэ или Савари, а мне они давно набили оскомину!
Маршал Лефевр жалел отверженную Жозефину. Ему было больно, что