"Эдмон Лепеллетье. Наследник великой Франции ("Тайна Наполеона" #10) " - читать интересную книгу автора

новым воспоминанием, с живостью воскликнул, схватив собеседника за пуговицу
фрака: - Представьте себе, доктор, что в мою родословную хотели включить
даже святого! Откопали какого-то Бонавентуру Бонапарта, который жил и умер в
монастыре в благоухании святости. Бедный инок был совершенно безвестен;
глубочайшие знатоки агиографии не ведали ни его имени, ни подвигов
благочестия. Вдруг - разумеется, после декрета, увенчавшего мою голову
короной Франции, - услужливое духовенство вспомнило оного Бонавентуру
Бонапарта с его многочисленными достоинствами, замечательными добродетелями
делами милосердия. С похвальной поспешностью был поднят вопрос о том, чтобы
причислить его к лику святых. Папа был тогда в моих руках и не отказал бы
мне ни в чем, но разве не сказали бы впоследствии, что я злоупотребил своей
властью ради включения святого угодника в свою родословную?
Разговор продолжался бы, потому что Наполеон был в духе и расположен к
откровенности, но пришел лакей с докладом, что доктора требуют к
губернатору. Откланявшись Наполеону, Барри О'Мира отправился к Хадсону Лоу.
- Однако вы долго беседовали сегодня поутру с генералом Бонапартом! -
язвительно заметил губернатор, устремляя на доктора подозрительный взгляд.
- Да, ваше превосходительство, мы разговаривали о различных предметах.
- Каков же был предмет вашего разговора?
О'Мира закусил губу, а потом ответил:
- Наша беседа с генералом Бонапартом вращалась около воспоминаний и
анекдотов, не представляющих никакой важности для английского правительства.
- Все, сказанное генералом Бонапартом, может казаться вам
незначительным, но имеющим значение в моих глазах. Я один в состоянии судить
о важности столь продолжительного разговора с узником. Потрудитесь
немедленно передать все слова, которыми вы обменялись в Лонгвуде!
- Ваше превосходительство, - с твердостью ответил О'Мира, - если
Наполеон не даст мне прямого разрешения повторить вам то, что он говорил, я
не стану заниматься ремеслом доносчика.
- Это ваша обязанность, - резко возразил Лоу. - Вы должны передавать
мне все, что составляет предмет ваших разговоров с генералом Бонапартом.
Если вы не сделаете этого, то берегитесь! Вам запретят всякие отношения с
ним, кроме тех, которые требуются вашей профессией, да и те будут
происходить под контролем офицера.
- Да ведь вы предлагаете мне ни более ни менее как роль шпиона. Не
рассчитывайте на такую гнусность с моей стороны!
Хадсон Лоу с удивлением посмотрел на этого ничтожного военного врача,
который осмеливался сопротивляться ему и не соглашался шпионить за своим
пациентом.
О'Мира между тем твердо продолжал:
- Неужели вы, назначив меня состоять при Наполеоне, думали навязать мне
презренную и отвратительную роль, предоставляемую в тюрьмах самым
закоренелым преступникам, которые за какую-нибудь милость выдают своих
товарищей по заточению? Нет, я не буду ни доносчиком, ни шпионом!
- Шпионом! Вы думаете оскорбить меня, употребляя это выражение?
Берегитесь, однако! Вы нарушаете уважение к первому лицу на острове -
представителю британского правительства... Уходите отсюда, уходите!
С пеной у рта, размахивая кулаками направо и налево, точно стараясь
поразить невидимого врага, Лоу находился все утро в неописуемой ярости.
Причиной его раздражения вовсе не был разговор, который мог происходить