"К.Н.Леонтьев. Хризо" - читать интересную книгу автора

делал я визиты здешним иностранцам, и сколько раз слышал вопросы: "Как вы
нашли вашу родину?" Или объяснить тебе, в каком положении Крит с
политической точки зрения? Или описать тебе наши прогулки с Розенцвейгом по
берегу моря и наши рассуждения? Для меня, по крайней мере, все это так
занимательно, так ново, что я готов бы писать целые тетради, как я шел от
пристани чрез гору домой, и какого цвета была земля на тропинке между
травой, и сколько окон у нас в доме, и как взглянул Розенцвейг, когда я
сказал о французах то-то и то-то... Готов описать и суды турецкие, и нравы
наших греков, и наружность моей милой сестры...
Не знаю, что предпочесть!
Начну хоть с сестры. Когда бы ты знал, как она очаровательна! Впрочем,
нет: Розенцвейг от нее в восторге; но тебе бы она не понравилась; она
слишком не развита, сказал бы ты. Пусть так!
Описать тебе ее я не могу. Что я скажу: ей еще нет шестнадцати лет;
зовут ее "Хризо", и это значит по-гречески золото; она предобрая, так обо
мне заботится и сама
мне стелет каждый вечер постель; сама подает мне кофе и варенье, зовет
меня "Йоргаки", песни поет премило.
Лучше всего я переведу тебе одну песенку, которую она поет и которая к
ней самой так идет, как будто про нее сочинена.
Внизу, в саду у моря, У морского берега, Живет девушка, которую я
люблю. Она белокурая и черноокая, Белокурая она и черноокая. И ей всего
двенадцать лет, Ей уже двенадцать лет, а свет дневной ее не видал еще.

Только мать ее знает,
Мать ее знает и зовет: "Моя гвоздичка!"
Моя гвоздичка, корешок мой гвоздичный,
Где, гвоздичка моя, теперь благоухаешь?

Розенцвейг заставляет сестру мою беспрестанно петь эту песню, все
хвалит ее. Я было сказал ему раз:
- Жаль, что мать не согласилась отправить ее в Сиру на воспитание, отец
хотел.
Розенцвейг рассердился и сказал:
- Полноте, что за предрассудок! Неужели учить по моде? она и так
прелесть!
Что она наивна, это правда. Я подарил ей стереоскоп и недавно объяснял
ей картинки; ей понравилась особенно одна, не знаю уж кто - немка или
француженка в деревенской одежде, в коротком платье, - сбирает, стоя на
лестнице, виноград. Она похвалила и, обращаясь к Розенцвейгу, который тоже
тут был, сказала так серьезно:
- Какие у этих немок ноги красивые и толстые!
Я засмеялся, а Розенцвейг встал в восторге и воскликнул:
- Вот и толкуйте о ваших Афинах, о вашей Сире! Была бы она там, так вы
бы этого от нее не слыхали.
Я нарочно, чтобы подразнить его немного, сказал было раз:
- Однако петербургская девица или дама не ей чета!
- Какая дама! - говорит, - я в Петербурге знал одну даму, Лизавету
Гавриловну Бешметову; так она сама себя звала: женщина-человек, все искала
обмена идей, а чтобы подать пример умеренности, носила все одно и то же