"К.Н.Леонтьев. Египетский голубь" - читать интересную книгу автора

господствовавшего в греко-римской жизни, и потому самые бесстыдные
изображения были чужды того цинического юмора и той грязной грубости, с
которою приступают ко всему подобному люди нашего времени (и особенно гадкие
эти французы) вопреки Христианству...

- Растлением античного мира, - сказал я, - как будто бы правили
благородные демоны Мильтона и Лермонтова; современным развратом правит
отвратительный Мефистофель. В нравственном отношении, - прибавил я, - быть
может, это и лучше, так как есть умы и сердца, которые, отвращаясь от грязи
и цинизма, легко поддаются тонкому обаянию плотской эстетики. Но в отношении
искусства - совсем иначе.

Вячеслав Петрович был в восторге от моего объяснения и спросил:

- Отчего вы об этом не напишете?

- Куда мне писать! - отвечал я. - Я мог бы писать в хорошей обстановке,
я не хочу быть похожим на газетного скромного труженика... Это очень обидно.
А тут денег нет никогда! (Я еще раз сознаюсь, что у меня тогда были большие
и самые разнородные претензии.)

- Сколько вам теперь нужно? - спросил Нагибин, - скажите откровенно...

- Рублей двести, - отвечал я, - но вы мне столько раз уже давали; про
вас говорят все, что вы скупы на все, кроме ваших этих редкостей...

- Вы тоже редкость! Я и еще вам дам; вы мне те заплатили, - сказал он
любезно и пошел доставать из своего бюро деньги, которые я долго, очень
долго потом не в силах был ему возвратить.

За эту вину мою Нагибин был одно время на меня основательно сердит; но
это случилось гораздо позднее, а в те дни, которые последовали за моим
неожиданным и столь удачным займом, Нагибин был доволен мною, а я совершенно
счастлив.

Я оделся хорошо, так хорошо, что переход от "белых кителей" был уж
слишком резок и бросался всем в глаза.

Товарищи шутили, но так мило и не зло, что их ласковые насмешки не
только не оскорбляли меня, но даже усиливали мое удовольствие.

Первый секретарь посольства сообщил мне с улыбкой будто бы все
иностранцы спрашивают:

- Кто этот молодой и элегантный консул, который давеча вышел из ворот
русского посольства? Кто это? Кто это?

- Непременно консул. Отчего ж не секретарь посольства? - спросил я.

И прибавил: