"Леонид Леонов. Дорога на океан" - читать интересную книгу автора

набирали материал из-под ног и стряхивали


7

в смазочную коробку.  Вагой  был  товарный,  с чужой дороги, и
направлялся в ремонт.
-  Фешкин, сколько до Саконихи? - спросил Курилов, и на этот раз 
детишки показались ему чертями.
Начальнику ответило хором несколько голосов. Туда было час с четвертью,
если не задержат в Басманове. С этого узла открывалось большое встречное
движение. Кроме того, шел хлеб нового урожая. Курилов повторил вслух это
могущественное слово.
-  Включиться в график... едем! - И посмотрел себе под рукав; было
ровно девятнадцать.
И опять, щуря кубанские свои, со смородинкой, глаза, Фешкин испросил
позволенья доложить. Голос его звучал надтреснуто. Автомотриса не могла
отправляться немедленно. Несмотря на ряд напоминаний, все еще не доставили
соляровое масло с базы. Курилов помолчал.
-  Хорошо, я поеду на паровозе. Распорядитесь...- Он повернулся на
каблуках и удивился, что эти люди еще здесь.- Ну, все могут уходить.
Совещание отменяется. Мысленно обнимаю вас всех.- И резкий жест его пояснил
истинный смысл приветствия.
Он надел пальто. Перекликались маневровые. До контрольного поста было
шесть минут ходу. Кочегар раздвинул шуровку. Носовой платок в руках механика
казался куском пламени. Плиты под ногами зашевелились. Зеленая семафорная
звезда одиноко всплыла над головой. Курилов вышел на переднюю площадку
паровоза. Здесь он простоял целый час, наблюдая, как в пучках света
вихрится, пополам с дохлыми мошками, встречный мрак. Паровоз стал замедлять
ход, в октаву ему откликались осенние леса. Курилов спустился вниз и
двинулся прямо на задние сигнальные огни вспомогательного поезда. Оттуда в
лицо ему повеяло острым холодком беды.

КРУШЕНИЕ

Было холодно, глухо и печально. За теплушками ремонтной бригады попался
первый вывороченный рельс. Отсюда поезд шел прямо по балластному слою, дробя
шпалы гребенкой колес.


8

Кто-то бежал навстречу, размахивая фонарем. То и дело посверкивало в
мокром лаке калош. Человек панически спросил, не приехал ли начподор.
Курилов назвал себя. Они пошли вместе. Человек оказался начальником местной
дистанции. Курилов задал неизбежные вопросы. Была надежда, что движение
откроют завтра к полудню. Огромный этот срок определял размеры катастрофы.
Выяснилось, что произошел отлом головки рельса. Это была старая, запущенная
ветка с рельсами образца девятьсот первого года, с подошвой в сто восемь
миллиметров. Начальник дистанции образно прибавил, что это не путь, а