"Леонид Леонов. Дорога на океан" - читать интересную книгу автора

уже шестнадцать лет: таков был возраст революции. Курилов сдержанно выразил
недоумение, каким образом пьяный машинист, на ходу поезда выпавший из будки,
остался невредимым. Кто-то засмеялся; случай действительно обращал на себя
внимание... Он оказывался совсем милым человеком, этот Курилов; такого
удобнее было называть попросту Алешей. Вдруг начальник попросил директора
паровозоремонтного завода снять калоши: с них текло. С алеющими ушами тот
отправился за дверь, в коридорчик.
Курилов заново набил трубку. Синий дымок путался в его усах и
расходился во все углы салона. Вопросы стали выскакивать из начальника, как
из обоймы. Совещание превратилось в беглый перекрестный допрос, и
дисциплинарный устав развернулся одновременно на всех своих страницах. Лица
гостей сделались длинные и скучные. Их было семеро, а он один, но их было
меньше, потому что за Куриловым стояла партия. И вдруг все поняли, что
простота его - от бешенства. Значит, начальник не зря высидел двое суток на
станции, не принимая никого. Сразу припомнилось, что в Ревизани этот человек
с плечами грузчика и лбом Сократа одного отдал под суд, а троих собственной
властью посадил на разные сроки; что в прошлом он -


6

серый армейский солдат, которого эпоха научила быть беспощадным; что
сестре его, почти легендарной Клавдии Куриловой, поручена чистка их дороги.
Повестка дня неожиданно разрасталась,
- Начальник депо среди вас? - брюзгливо спросил Курилов.
-  Никак нет. Он уехал в Путьму по вопросам снабжения.
-  Он знал, что я здесь?
-  По линии было известно о вашем прибытии.
-  Беспартийный?
-  Нет, он член партии.
Курилов взялся за карандаш, приготовившись записать:
-  Его фамилия?
-  Протоклитов.
Заметно удивленный, Курилов раздумчиво вертел карандаш. Должно быть, он
понадеялся на память, раз не записал фамилии смельчака. Ждали неожиданной
разгадки, но здесь задребезжал звонок. Секретарь Фешкин схватил трубку. Он
долго мычал какие-то вопросительные междометия, всунув голову между кабинкой
управления и старомодным ящиком аппарата. Стало очень тихо. Трубка
начальника гасла; что-то всхлипывало в ней. Фешкин попросил разрешения
доложить, но все уже поняли сущность дела. Происшествие случилось на двести
первом километре, у разъезда Сакониха. Шестьдесят шесть вагонов было
разбито, из них восемнадцать ушло под откос. Причины крушения, наименование
груза и количество жертв остались неизвестны. Вспомогательный поезд вышел из
Улган-Урмана час назад... Курилов пошел к окну. Оно запотело: семеро
надышали. Он протер стекло взмахом рукава. Лицо его было усталое и хмурое.
Шли ранние осенние сумерки. Мелкий, почти туман, сеялся дождик на
путях. Между вагонов бродили тучные куры, подбирая осыпавшееся зерно. Два
чумазых, тепло одетых мальчугана, дети депо, играли возле вагонной буксы.
Старший объяснял младшему, как надо насыпать туда песок; в ребенке
угадывались незаурядные педагогические способности. Детскими совочками они