"Леонид Леонов. Evgenia Ivanovna" - читать интересную книгу автора

пригласили на местные скачки. Ничто из того дня не удержалось в памяти
Евгении Ивановны: ни слепящее синевою небо, ни гортанные возгласы ценителей
конного спорта. Ее вернули к действительности только коснувшийся ноздрей
запах пота с лоснящихся лошадиных боков да вдруг появившийся хруст песчинок
на зубах, когда по сигналу крючковатого насупленного шейха туча всадников в
полосатых развевающихся бурнусах ринулась с воинственным кличем на
воображаемого врага. Они мчались мимо, стоя в стременах и стреляя на полном
скаку в знак серьезности осуществляемого мероприятия. Слезы благодарности
богу и людям набежали на глаза Евгении Ивановны, естественная разрядка
томительных лет нужды, унижений и страха. Все крутом, казалось ей, разделяло
с нею восторг существования, даже калека с волосатым зобом, развинченной
походкой проковылявший через беговую дорожку, даже прирученный, с такою
надменной головкой сокол на жердочке позади хозяина. Мысли покинули Евгению
Ивановну, кроме одной - "так сколько же, сколько еще в запасе осталось у
меня?". И все вычитала свои двадцать четыре из возможного срока человеческой
жизни. Наступало выздоровление от прошлого, и тогда Стратонов вышел из ее
сердца, но так небрежно, что она повалилась бы от боли, если бы не
подоспевшая рука мистера Пикеринга. И потом англичанин тискал под скамьей ее
похолодавшие пальцы, пока ледышки не оттаяли в его ладони. Евгения Ивановна
поблагодарила его долгим влажным взором... В ту же ночь бывший муж в
последний раз привиделся ей во сне. Как бы полночь и непроходимые ущелья
вокруг, но ни скал не видно, ни даже собственной ноги на тропочке, ничего.
Тоскливая тревожность подсказывает, что это не простое ущелье, а
пограничное, с громадной, по ту сторону ночи, Россией. Где-то здесь прячется
Стратонов, и тотчас какое-то загадочное, щекотное любопытство: что он
поделывает в подобной мгле? И надо это срочно разузнать, пока не поздно. Ах,
вот и он, чуть не наступила, у самых ног лежит на скате, откинувшись
затылком в русло пересохшего ручья. Значит, вовсе не в африканском легионе,
а именно здесь застрелили его при самовольной попытке вернуться без
дозволения на родину... но почему-то Евгения Ивановна уже не верит лжецу.
Оскользаясь па гальке, она будто случайно, в поисках брода, обходит
лежащего, а сама все ищет искоса полагающихся на мертвом дырочек от пуль, а
их нет. Собственно, и чернеет что-то во лбу, но так страшно нагнуться,
пальчиком убедиться для верности: вдруг схватит!.. Тогда раскрывается, что
Стратонов не полностью убитый лежит, а вовсе наоборот, лежит и холодно,
безжалостно подсматривает за бывшей женой из-под приспущенного дрожащего
века... И так застыла от ледяного ужаса при пробужденье, что, как была
полунагая из-за жары, Евгения Ивановна вбежала в смежную комнату и, нырнув
за марлевый полог к мистеру Пикерингу, искала у него защиты и тепла.
Сбывалась затаенная мечта англичанина, но вначале он и прикоснуться не смел
к любимой, не без основания считая себя лишь заключительным звеном в цепи ее
несчастий. Когда же миновал естественный паралич благоговения, дело у них
пошло веселей. Час спустя Евгения Ивановна увидела в лунном свете свои голые
ноги и с грешным смехом потянулась за сбившейся на пол простыней. Возникшие
между ними в ту ночь отношения с переменным успехом развивались дальше и
юридически закрепились приблизительно месяц спустя после переезда турецкой
границы. Первая же неделя супружества открыла Евгении Ивановне пугающие
преимущества ее нового положения. За лоскуток бумаги из чековой книжки
разрешалось унести любую вещь с витрины, десятки рук с услугами наперебой
тянулись отовсюду... Кроме того, больше не нужно было примериваться каждую