"Донна Леон. Смерть в чужой стране" - читать интересную книгу автора

что это американец.
- Поправка принята, Dottore, - сказал Карлон с сарказмом, который
превратил извинение в оскорбление. Потом спросил: - Это ведь убийство,
верно? - почти не пытаясь скрыть радость от такого предположения.
- Кажется, так.
- Зарезан?
Откуда они так быстро и так много узнали?
- Да.
- Убит? - повторил Карлон голосом, осевшим от ожидания.
- Мы не можем сказать ничего определенного, пока не получим результатов
вскрытия, которое доктор Риццарди проведет сегодня днем.
- Колотая рана?
- Да.
- Но вы не уверены, что именно это было причиной смерти? - недоверчиво
фыркнул Карлон.
- Нет, не уверены, - ровным голосом повторил Брунетти. - Покуда мы не
получим результатов вскрытия.
- А другие следы насилия? - спросил Карлон, недовольный тем, что ему
выдают так мало информации.
- Ничего до конца вскрытия, - повторил Брунетти.
- Дальше. Вы не предполагаете, что он мог просто утонуть, комиссар?
- Синьор Карлон, - сказал Брунетти, решив, что с него хватит, - вам
хорошо известно, что если бы он пробыл в воде одного из наших каналов
достаточно долго, он скорее мог бы подцепить какую-нибудь смертельную
заразу, чем утонуть. - На другом конце провода царило молчание. - Если вы
будете настолько любезны и позвоните мне сегодня часа в четыре, я с
удовольствием дам вам более подробные сведения.
Именно репортажи Карлона были причиной того, что история последнего
убийства превратилась в обсуждение частной жизни жертвы, и Брунетти за это
все еще злился на Карлона.
- Благодарю вас, комиссар. Я так и сделаю. Еще одно - как зовут этого
полицейского?
- Лучани, Марио Лучани, образцовый полицейский. - Все полицейские
становились образцовыми, когда Брунетти говорил о них с прессой.
- Благодарю вас, комиссар. Я это отмечу. И конечно, упомяну в статье о
вашем участии.
И, закончив досаждать Брунетти, Карлон повесил трубку.
В прошлом отношения Брунетти с прессой были довольно дружелюбными, по
временам - даже более чем; иногда он обращался к журналистам, чтобы
узнать, что им известно о том или ином преступлении. Однако за последние
годы склонность журналистов к сенсациям настолько возросла, что это
сделало невозможным любое сотрудничество с ними, кроме чисто формального.
Какое бы предположение Брунетти ни высказал, оно непременно будет подано
на следующий день в прессе почти как обвинение в преступлении. Поэтому
Брунетти стал осторожен, выдавал информацию дозированно, хотя репортеры
знали, что информация эта всегда надежна и точна.
Брунетти понимал, что пока он не узнает что-либо насчет билета в
кармане "американца" от сотрудников лаборатории или пока не получит
доклада о вскрытии, он почти ничего не может делать. Ребята из кабинетов,
расположенных на нижних этажах, сейчас обзванивают гостиницы и, если