"Донна Леон. Неизвестный венецианец " - читать интересную книгу автора

ритмично колотили руками по подлокотникам своих колясок, бормоча
бессмыслицу. Третья раскачивалась туда-сюда, вперед-назад, как безумный
живой маятник. Когда он проходил мимо, та из них, от которой всегда несло
мочой, схватила его за руку.
- Ты Джулио? Ты Джулио? - залепетала он.
- Нет, синьора Антония, - сказала сестра Иммаколата, наклоняясь и гладя
ее по коротко стриженным седым волосам. - Джулио уже ушел. Разве вы не
помните? Он принес вам вот эту милую зверушку. - Она взяла с колен женщины
маленького изжеванного медвежонка и попыталась всунуть ей в руку.
Старуха подняла на сестру свои изумленные глаза, изменить выражение
которых было бы под силу только смерти, и спросила:
- Джулио?
- Правильно, синьора. Джулио принес вам этого orsetto. Взгляните, какой
он славный.
Старуха забрала у сестры игрушку, поглядела на Брунетти и снова
спросила:
- Ты Джулио?
Сестра Иммаколата взяла его за руку и повела прочь, говоря:
- Ваша матушка причащалась на этой неделе. Ей сразу стало лучше.
- Не сомневаюсь, - ответил Брунетти. Каждый раз, приходя сюда, он
чувствовал себя как человек, который знает, что ему вот-вот причинят боль -
сделают укол или выставят на мороз, и в ожидании боли он непроизвольно
напрягает мышцы. С той разницей, что у Брунетти, вместо мышечного
напряжения, наступало, так сказать, напряжение душевное.
Он остановился у дверей палаты, где лежала его мать, и на него внезапно
набросились, точно фурии, тени из прошлого, будто ждали его там. Вот все их
большое семейство собралось за ужином, стол ломится от еды, смех, шутки, и
над всем этим - высокий и звонкий голос матери. Он вспомнил, как она
закатила истерику, когда он сказал ей, что женится на Паоле. И как в ту же
ночь она пришла к нему в комнату и отдала ему золотой браслет, единственную
память о муже, сказав, что это для Паолы, потому что браслет должен
принадлежать жене старшего сына.
Усилием воли он заставил себя вернуться в настоящее и видеть только
дверь, белую дверь и белую спину сестры Иммаколаты в монашеском облачении.
Она вошла, оставив дверь открытой.
- Синьора, - позвала она, обращаясь к согбенной старухе, сидевшей у
окна. - Синьора, ваш сын пришел повидать вас. Вы рады?
Брунетти оставался в дверях, пока сестра не кивнула ему, разрешая
войти. Тогда он вошел, но дверь закрывать не стал, как его научили.
- Добрый день, Dottore, - громко и отчетливо произнесла сестра, - как
хорошо, что вы пришли навестить вашу матушку. Не правда ли, она прекрасно
выглядит?
Брунетти сделал еще два шага и остановился, держа руки перед собой,
чтобы их было видно. Сестры предупреждали, что так надо.
- Buon di, мама. Это я, Гвидо. Как ты себя чувствуешь? - Он улыбнулся.
Старуха потянула сестру за руку. Когда та наклонилась, она шепнула ей
что-то на ухо, не сводя глаз с Брунетти.
- Нет-нет, синьора. Не говорите так. Он хороший человек. Это ваш сын,
Гвидо. Он пришел навестить вас, справиться о вашем здоровье. - Она погладила
старуху по голове, придвинулась поближе и опустилась на колени рядом с ней.