"Донна Леон. Неизвестный венецианец " - читать интересную книгу автора

двоих не оказалось дома, а еще один сказал, что вроде бы где-то встречал
его, но где и когда - не помнит. У Скарпы результаты были не лучше: все, с
кем он говорил, уверенно заявляли, что видят это лицо впервые в жизни.
Было решено, что назавтра они продолжат ездить по адресам и постараются
навестить всех оставшихся. Брунетти также попросил Галло составить второй
список, включив туда женщин легкого поведения, которые болтаются на дорогах
возле заводов и на виа Капуччина. Вероятность того, что какая-нибудь из них
могла приметить и запомнить убитого, хоть и маленькая, но была.
Взбираясь вверх по лестнице к себе домой, Брунетти вдруг размечтался:
как будто бы пока его не было, в его доме произошли волшебные метаморфозы.
Эльфы принесли кондиционер, установили новый душ с двадцатью головками,
какие показывают в рекламе и в американских сериалах. И вот он приходит и
лезет под этот душ, и из двадцати леек на него брызжут прохладные ароматные
струйки. Потом он заворачивается в необъятное пушистое полотенце и идет в
бар, садится возле бассейна, и негр в белом смокинге предлагает ему коктейль
со льдом в высоком бокале, и сверху плавает цветок гибискус. Затем, утолив
непосредственные нужды его тела, эльфы подсовывают ему двоих послушных,
воспитанных детей и преданную жену, которая сообщает, что убийство уже
раскрыто, он совершенно свободен, и назавтра они вчетвером уезжают в отпуск.
В действительности, как обычно, все вышло немного по-другому. Семья на
балконе наслаждалась первыми минутами вечерней прохлады Кьяра, оторвавшись
от книги, сказала: "Чао, папа". Едва ее чмокнули в подставленный подбородок,
она снова погрузилась в чтение. Раффи листал свежий номер "Дженте Уомо". Он
тоже поздоровался с отцом и вернулся к созерцанию новой коллекции модного
белья. Паола поднялась, обняла его и поцеловала в губы.
- Пойди прими душ, Гвидо, а я пока приготовлю тебе что-нибудь выпить.
Где-то за стеной у соседей зазвенел телефон, Раффи перевернул страницу,
Брунетти потянул за узел галстука.
- И не забудь бросить туда гибискус, - сказал он и пошел в ванную.
Через двадцать минут он уже сидел на балконе, в слаксах и льняной
рубашке, задрав босые ступни на перила, и рассказывал Паоле о том, как
прошел день. Дети уже успели куда-то подеваться-не иначе как отправились
совершенствоваться в послушании и воспитанности.
- Так ты говоришь - Сантомауро? Джанкарло Сантомауро? -
заинтересовалась Паола.
- Он самый.
- Какая прелесть! - воскликнула она. - Жаль, что я когда-то обещала
тебе хранить твои секреты, а не то я бы уж отвела душу.
- Ведь ты не проболтаешься, правда? - спросил он, хоть и знал, что зря.
Паола уже приготовилась съязвить в ответ, но вдруг наклонилась к нему,
положив руку ему на колено:
- Нет, Гвидо, я никому никогда не пробалтывалась и никогда не
проболтаюсь.
- Извини, глупый вопрос. - Он смущенно уткнулся в свой кампари с
содовой.
- А ты знаешь его жену? - спросила она, возвращаясь к теме.
- Мы, кажется, встречались на каком-то концерте пару лет тому назад, но
сейчас я бы вряд ли узнал ее, если бы встретил. А что в ней такого
особенного?
Отпив глоток, Паола поставила бокал на перила. Детям за это всегда от