"Евгений Ленский. Вокруг предела" - читать интересную книгу автора

именно поэтому и, выходя с тропы на дорогу, даже не очень удивился - Катя
шла ему навстречу. Она обрадовалась встрече, Трофимов ясно видел, как на
мгновение засияли ее глаза, но только на мгновение. "Здравствуй!" Катя
сказала таким тоном, как если бы встретила не очень знакомого человека, уже
виденного ею вчера. Мысленно подготовленный совсем к другому, более
напряженному началу разговора, Трофимов растерялся. Это было все равно, как
если бы в театре актеру, играющему роль Короля, первую реплику подали из
другой пьесы, да еще обращенную к проходному персонажу.
- А, это ты?.. - начал он и вдруг его прорвало: - Катя, милая, как ты
могла? Вспомни, ведь нам было так хорошо с тобой... - Дальнейшее Трофимов
выпаливал в. полном сумбуре и беспорядке. Клятвы в вечной любви,
воспоминания о счастливых минутах, упреки - все вперемешку. Они уже давно
шли рядом по пустой дороге, а Трофимов все говорил, боясь остановиться. Катя
молчала, и только когда Трофимов в очередной раз напомнил, что им было
хорошо, Катя сказала:
- Тебе. - Причем так спокойно, что Трофимов не сразу, понял и
переспросил. - Я сказала: "тебе!". Тебе было хорошо, а не нам. - На
последних словах голос Кати дрогнул. - Тебе, тебе было хорошо, а не мне! Так
уж получилось, что Саша большую часть времени с отцом, а не со мной. Мамочка
его постоянно настраивает внука против меня: А если развод, что?.. Прикажешь
отрывать ребенка от тех, кого он любит? Или отдать им насовсем, а они уж
позаботятся сделать из меня чудовище!
- Но ведь мы же любим друг друга... - не сдавался Трофимов. Он слышал в
голосе Кати слезы, чувствовал, что они вот-вот хлынут, но ничего не мог с
собой поделать: известное заблуждение мужчин, что все на свете можно
объяснить логически, а значит, исправить. Это было бы так, не будь на свете
женщин.
- Любим? Да, я знаю, ты хотел бы на мне жениться. И я бы хотела, но не
ценой сына. Да если бы ты любил меня, ты бы в первую очередь подумал, легко
ли мне разрываться между вами? - Слезы наконец хлынули, Катя отвернулась, а
Трофимов же - абсолютно неуместно - залюбовался ее тоненькой фигуркой и
шапкой густо-медных в свете закатного солнца волос. Залюбовался,
одновременно испытывая мужскую беспомощную жалость. А Катя, плача и
захлебываясь словами, говорила: - Думаешь, возможен такой выбор? А если на
разводе они будут ссылаться на мой развратный образ жизни и требовать
ребенка себе?
- Какой "развратный"? - изумился Трофимов.
- А вот такой! Что, очень сложно найти трех-четырех приятелей, которые
скажут, что я с ними спала, по очереди и со всеми вместе? Трудно, да?
"Не трудно, если действительно спала", - мелькнуло в голове у
Трофимова. Ему стало стыдно, и вслух он сказал, что такой подлости никто бы
не сделал. Однако подталкивать летящий с горы камень - ускорять лавину. Катя
перестала плакать, но не перестала говорить:
- Да, ты думаешь все просто? Конечно, все просто для тебя. Ну, хорошо,
развелись, и я забрала Сашу к себе. Но ему уже шесть лет, он очень любит
отца. Он смирится с тобой? Ты за все время нашего знакомства хоть раз
погулял с ним, сводил его в кино, в зоопарк?
Это было несправедливо и нелогично. Трофимов мог бы ответить; что Катя
сама так планировала их встречи, чтобы ребенок был у бабушки и отца, что они
редко встречались днем и вообще были полны собой, своими отношениями... Но