"Станислав Лем. Профессор А.Донда (Журнал "Химия и жизнь", 1988, N 9)" - читать интересную книгу автора

когда они кончились - раковым супом.
Профессор убежден, что это вовсе не конец света, а только конец нашей
цивилизации. Я вынужден с ним согласиться, ибо нельзя события таких
размеров мерить своими личными неудобствами. Ничего страшного не
произошло, - говорил поначалу профессор и предлагал Марамоту и мне
что-нибудь спеть, однако, когда у него кончился табак, он потерял душевное
спокойствие и после попытки набить трубку кокосовыми волокнами отправился
в город за новым табаком, хотя вполне представлял себе, чем грозит в
теперешних условиях такое путешествие. Не знаю, увижу ли я его
когда-нибудь. Тем более я обязан оставить его жизнеописание потомкам,
которым предстоит возродить цивилизацию. Моя судьба сложилась так, что я
вблизи мог наблюдать выдающихся личностей эпохи, и кто знает, не будет ли
Донда признан первым среди них. Но сначала надо объяснить, как я оказался
в африканском буше, который сейчас стал ничьей землей.
Мои достижения на ниве космонавтики принесли мне некоторую известность,
и разнообразные организации, учреждения и частные лица обращались ко мне с
просьбами о сотрудничестве, титулуя меня профессором, членом Академии или,
по меньшей мере, доктором.
Мне все это было неприятно, поскольку я считаю, что не заслужил никаких
званий, но профессор Тарантога убедил меня, что общественное мнение не
может смириться с пустотой, зияющей перед моей фамилией, и, договорившись
за моей спиной со своими влиятельными знакомыми, сделал меня Генеральным
представителем ФАО - Всемирной продовольственной организации - в Африке.
Я принял этот пост вместе с титулом Советника и Эксперта, потому что
считал его чистой синекурой, но оказалось, что в Лямблии, республике,
которая мгновенно от палеолита перешла к монолиту современного
общественного устройства, ФАО построила фабрику кокосовых консервов, и я
как полномочный представитель должен был ее торжественно открыть. И надо
же было случиться, что магистр-инженер Арман де Бэр, который сопровождал
меня по поручению ЮНЕСКО, на приеме во французском посольстве потерял очки
и, приняв сослепу шакала, подвернувшегося ему под руку, за легавую, решил
его погладить. Известно, что у шакалов на зубах может оказаться трупный
яд. Увы, достопочтенный француз пренебрег опасностью и через три дня умер.
В кулуарах лямблийского парламента прошел слух, будто шакал одержим злым
духом, которого вселил в него некий колдун, и кандидатура этого колдуна на
пост министра религиозных культов и народного просвещения была снята после
демарша французского посольства. Посольство не дало официального
опровержения, возникла деликатная ситуация, а государственные мужи
Лямблии, неопытные в дипломатическом протоколе, вместо того чтобы без
лишнего шума отправить останки на родину, сочли это событие еще одним
поводом блеснуть на международной арене. Генерал Махабуту, военный
министр, дал траурный коктейль, на котором, как принято в таких случаях,
все со стаканами в руках беседовали обо всем и ни о чем, и я, сам не помню
когда, на вопрос полковника Баматагу, директора Департамента по
европейским делам, ответил, что действительно, высокопоставленных
покойников у нас иногда хоронят в запаянных гробах. Мне и в голову не
пришло, что этот вопрос имеет что-то общее с умершим французом, а
лямблийцы, в свою очередь, не нашли ничего противоестественного в
использовании фабричных устройств для похоронного ритуала. И умершего
выслали самолетом Эр Франс, в ящике с рекламой кокосов, но самым