"Станислав Лем. Молот" - читать интересную книгу автора

- Проволочки и кристаллы?
- Примерно...
- Знаешь что, такая откровенность ужасна. Давай лучше будем
притворяться, что... то есть я буду притворяться.
- А я?
- Что ты?
- Я тоже должен... притворяться?
- Ты? Не-е-т... Не знаю. Мне казалось, что тебе это непонятно.
- Кое в чем я на тебя похож больше, чем мне бы того хотелось.
- А на кого бы ты хотел походить... О, проклятье!
- Что случилось?
- Я открыл глаза.
- Ты можешь выключить экран.
- От страха?
- Нет, повинуясь голосу рассудка. Тебе нравится истязать себя?
- Нет, я просто не люблю обманывать самого себя. Кто это, интересно,
мог восторгаться звездами? Фосфоресценция отбросов, гниющих при высокой
температуре; единственной их заслугой является то, что до скончания света
ничего, кроме них, нет и не будет. Надо на них посылать людей, которым до
этого нет никакого дела, - бабушек в качалках, со спицами и клубками
шерсти... Какой сегодня день?
- Двести шестьдесят четвертый.
- А скорость?
- Восемь десятых световой.
- Чем дальше, тем увеличение скорости будет все меньше и меньше?
- Да.
- Зачем я тут, собственно говоря, сижу, если ты все знаешь сам?
- Затем, что имеется разница в строении наших организмов.
- Это верно. Сто лет назад посылали животных. Путешествие тогда было
куда как короче, и они ничего не понимали.
- Тебе бы хотелось ничего не понимать?
- Иногда мне кажется, что ты самый настоящий китайский мудрец, а иногда
задаешь такие вопросы, которые под стать только ребенку. Ты никогда не
спишь - не так ли? Да, я тебя уже спрашивал об этом.
- Неоднократно. Нет, не сплю.
- Ну а мечтать ты можешь? Ведь это комбинаторика.
- Да, это тема большого разговора. Давай отложим его на завтра.
- На завтра? А разве существует завтра? Все время продолжается сегодня.
- Ты можешь утешать себя тем, что, пока ты спишь, на Земле пройдет
намного больше времени, чем тут.
- И это - в качестве утешения? Ну... хорошо. Приятных мечтаний.
- Спокойной ночи.



2

Ему казалось, что он не уснет. Было тепло. Даже слишком тепло. Он долго
колебался.
- Прохладнее! - проговорил он наконец.