"Станислав Лем. История бит-литературы в пяти томах" - читать интересную книгу автора

Итак, имея в виду предваряющий характер нашего обзора, остановимся лишь
на четырех "кульминациях" бит-литературы, а именно на моноэтике, мимезисе,
софокризии и апостазии. Эти термины, собственно, уже устарели; в
современной терминологии им примерно соответствуют: гомотропия (ее первая
часть), мимезис в собственном смысле, критика философии и сверх-разумное
(выходящее за рамки нашего разумения) творчество. Однако прежняя
терминология обладала достоинством выразительности, а простота
вступительных объяснений нам важнее всего.
A. Крив, Галбрансон и Фрадкин, причисляемые к создателям, "отцам"
битистики, под "моноэтикой" понимали самую раннюю стадию битизма. (Термин
образован от слов "монос" - единичный, и "поэзис" - творчество.) Моноэтика
возникла в процессе обучения машин правилам словотворчества, совокупность
которых определяет то, что некогда называли "духом" данного языка.
Язык, функционирующий реально и возникший исторически, правила
словотворчества использует с очень сильными ограничениями; носители языка
обычно этого не сознают. Появление машин, которым ограничения
словотворчества _на практике_ совсем неизвестны, позволило лучше увидеть
возможности, мимо которых проходит речь в процессе своей эволюции. Проще
всего это показать на примерах, взятых из второго тома нашей "Истории",
главным образом из глав "Паралексика", "Семаутика" и "Семолалия".
а) Машины могут употреблять слова, существующие в языке, определяя их
смысл иначе, чем это принято: "бездорожье" (дешевизна); "стриж"
(парикмахер); "конец" (кентавр на посылках); "наколенник" (неверный
вассал, посаженный на кол); "голография" (графство нудистов); "саркофаг"
(мясоед); "сипенье" (исполнение верхнего "си"); "стоматолог"
(шахматист-сеансер).
b) Машины также создают неологизмы вдоль т.н. семантических осей; мы
намеренно приводим примеры подобного творчества, не обязательно требующие
пояснений:
"поседевка - потаскурва - общага - доступница";
"глистоноша" (птица, кормящая птенцов);
"взубило - врубанок - помордник";
"численок - двоичник - цифрант" (компьютер);
"висельчак" (пассажир фуникулера);
"гробоуказатель" (memento mori);
"душемойка" (чистилище);
"дракула" (рыба-пила);
и так далее.
Комический эффект здесь, разумеется, непреднамеренный. Все это -
элементарные примеры, в которых, однако, видна черта, присущая
бит-литературе и на более поздних стадиях ее развития (хотя там она далеко
не столь заметна!). Все дело в том, что если для нас первичной и первейшей
действительностью является реальный мир, то для них - _язык_. Компьютер,
которому чужды были категории, навязываемые языку _культурой_, "считал",
что "старая проститутка" - то же самое, что "поседевка", "потаскурва" и
т.д. Отсюда же - типичные контаминации ("конец" может служить классическим
примером сплава значений и морфологического облика слов: тут сходятся
"конь", "гонец" и "кентавр", играющий роль семантического цемента, - коль
скоро конь не может быть посланцем, им будет полуконь-получеловек).
Компьютер на этом (лингвистически очень низком) уровне развития не