"Станислав Лем. Правда (Сборник "Космический госпиталь")" - читать интересную книгу автора

трития и в полость взрыва ввести плазму.
- Этого сделать нельзя, ты сам знаешь. Прежде всего, никто тебе не
разрешит устроить водородный взрыв, а если б и разрешили, то нет никакой
возможности ввести плазму в очаг взрыва. Да и полость эта существует лишь
до тех пор, пока мы вводим свежий тритий извне.
После этого разговора мы разошлись в довольно мрачном настроении -
похоже было, что дело безнадежное. Но потом снова начались нескончаемые
дискуссии, и наконец мы отыскали нечто такое, что казалось шансом или хоть
смутной тенью шанса. Нам требовалось теперь магнитное поле с необычайным
напряжением и звездной температурой. Оно должно было стать "питательным
раствором" для плазмы, ее "естественной" средой. Мы решили начать
эксперимент в поле с обычным напряжением, а потом внезапно в десять раз
увеличить напряжение. По расчетам получалось, что нашу восьмисоттонную
магнитную махину вдребезги разнесет или, по крайней мере, расплавится
обмотка, но перед этим, в момент короткого замыкания, мы получим
постулируемое поле - на две, а может, даже на три стотысячных секунды. По
отношению к темпу процессов, протекающих в плазме, это был немалый отрезок
времени. Весь проект имел явно преступный характер и, конечно, никто не
дал бы нам разрешения осуществить его. Но нас это мало трогало. Нас
интересовало только одно - зарегистрировать явления, которые произойдут в
момент замыкания и мгновенно следующего за ним взрыва. Если мы загубим
аппаратуру и не получим ни метра ленты, ни одного снимка, все наши
действия будут сводиться к акту уничтожения.
Здание лаборатории находилось, к счастью, милях в пятнадцати от города,
среди пологих холмов. На верхушке одного из этих холмов мы устроили
наблюдательный пункт, с кинокамерой, телеобъективами и со всем электронным
хозяйством, разместив все это за плитой из бронестекла с высокой
прозрачностью. Сделали серию пробных снимков, применяя все более мощные
телеобъективы; наконец остановились на таком, который давал
восьмидесятикратное увеличение. У него была очень малая светосила, но,
поскольку плазма ярче солнца, это не имели значения.
В этот период мы действовали скорее как заговорщики, чем как
исследователи. Пользовались тем, что наступила пора летних отпусков и
ближайшие две недели никто, кроме нас, не появится в лаборатории. За это
время мы и должны все закончить. Мы понимали, что дело не обойдется без
шума, а может, и серьезных неприятностей - ведь надо будет как-то
оправдаться по поводу катастрофы; мы даже придумали довольно
правдоподобные варианты объяснения, которое должно создать видимость нашей
невиновности. Мы не знали, даст ли этот отчаянный опыт хоть какие-то
видимые результаты; ясно было лишь одно - после взрыва лаборатория
перестанет существовать. Мы только на нее и могли рассчитывать.
Мы вынули окна вместе с рамами из той стены, что была обращена в
сторону холма, демонтировали и убрали защитные перегородки перед
электромагнитом, чтобы с наблюдательного пункта хорошо просматривался
источник плазмы.
К эксперименту мы приступили шестого августа в семь двадцать утра, под
безоблачным небом и жарким солнцем. На склоне холма, у самой вершины, мы
выкопали глубокий ров. Сидя в нем, Маартенс при помощи маленького
переносного пульта, кабели от которого тянулись к дому, управлял
электромагнитом. Ганимальди имел на попечении кинокамеру, а я рядом с ним,