"Станислав Лем. Правда (Сборник "Космический госпиталь")" - читать интересную книгу авторатакой самоуверенностью; вдобавок он, по-видимому, хорошо относился к
Маартенсу. - Это какие-то глубоководные амебы, - сказал он. - Их разорвало внутреннее давление, когда начало падать внешнее. Так же, как бывает с глубоководными рыбами. Их нельзя доставить живьем со дна океана, они всегда гибнут, их разрывает изнутри. Но откуда у вас такие снимки? Вы опустили камеру в глубь океана или как? Он смотрел на нас с возрастающей подозрительностью. - Изображение нечеткое, правда? - скромно заметил Маартенс. - Хоть и нечеткое, все равно интересно. Кроме тоги, деление происходит как-то ненормально. Я не заметил как следует очередности фаз. Пустите-ка ленту еще раз, только медленней. Мы прокрутили фильм так медленно, как только удавалось, но это мало помогло - молодой биолог не вполне удовлетворился. - Еще медленней нельзя? - Нет. - Почему вы не вели ускоренную съемку? Мне ужасно хотелось спросить его, считает ли он, что пять миллионов снимков в секунду - это несколько ускоренная съемка; но я прикусил язык. Не до шуток было. - Да, деление идет анормально, - сказал биолог, в третий раз просмотрев фильм. - Кроме того, создается такое впечатление, словно все это происходит в более плотной среде, чем вода... Вдобавок большинство дочерних клеток во втором поколении имеет возрастающие генетические дефекты, митоз извращен... И почему они сливаются все вместе? Это очень спросил он вдруг. Я понял, о чем он думает. В то время много говорилось о том, что крайне рискованно затоплять радиоактивные отходы в герметических контейнерах на дне океана, что это может привести к заражению морской воды. Мы заверяли его, что он ошибается, что это не имеет ничего общего с радиоактивностью, и с трудом от него отделались - он, хмурясь, приглядывался поочередно к каждому из нас и задавал все больше вопросов, на которые никто не отвечал, потому что мы заранее так условились. Событие было слишком необычайным и слишком значительным, чтобы довериться постороннему - пусть даже и приятелю Маартенса. - Теперь, дорогие мои, надо нам всерьез поразмыслить, как тут быть, - сказал Маартенс, когда мы остались одни после этой второй консультации. - То, что твой биолог принял за спад давления, из-за которого разорвало "амеб", на деле было внезапным спадом напряженности магнитного поля... - сказал я Маартенсу. Ганимальди, до тех пор молчавший, высказался, как всегда, рассудительно. - Считаю, - заявил он, - что нам надо продолжить эксперименты... Мы отдавали себе отчет в риске, на который идем. Было уже ясно, что плазма, относительно спокойная и поддающаяся укрощению при температурах до миллиона градусов, где-то выше этой грани переходит в неустойчивое состояние и заканчивает свое недолговечное бытие взрывом, подобным тому, что недавним утром прогремел в нашей лаборатории. Возрастание магнитного поля приводило лишь к почти непредсказуемому запаздыванию взрыва. |
|
|