"Станислав Лем. Путешествие двадцать шестое (Авт.сб. "Звездные дневники Ийона Тихого")" - читать интересную книгу автора

неожиданно для себя самого. Улыбаясь, я покачал головой над собственной
рассеянностью, спрятал рукописи в шкаф и, выйдя из ракеты, отправился
искать обитателей этого неизвестного мне мира.
Миновав отлогий склон, поросший мелкими растениями, я попал на что-то,
напоминавшее прямую как стрела, широкую дорогу. Я пошел по ней,
наслаждаясь утренней свежестью. Разглядывая окрестности, я убедился, что
профессор Тарантога несколько преувеличил: планета действительно похожа на
Землю, но небо у нее бледное, не такое голубое. Облака тоже, казалось,
имели непривычную, не встречающуюся на Земле форму.
Из-за поворота дороги появилось какое-то существо; когда мы достаточно
приблизились друг к другу, я убедился, что с виду оно похоже на молодого
мужчину и что Тарантога был прав. Мысленно отметив это, я подошел к
встречному, слегка согнул колени, описал распростертыми руками круг, что
является обычным приветствием в южных районах Галактики, и спросил,
нахожусь ли я на Меопсере и имею ли удовольствие говорить с Муциохом.
Существо сначала вытаращило глаза, потом отступило шага на два и
отозвалось:
- Чего? Не понимаю!
Язык, на котором оно говорило, был мне знаком, но я никак не мог
вспомнить, в каких областях неба им пользуются, - это и неудивительно для
человека, владеющего, как я, наречиями почти трехсот галактических племен.
Не помня, где говорят на этом языке, я все же мог им пользоваться, так что
спросил, нахожусь ли я на Меопсере, и возобновил кругообразные движения
рук, выражая этим свои дружеские намерения. В ответ на это туземец сначала
немного попятился назад, потом вдруг повернулся и огромными прыжками
умчался прочь; в одно мгновение он исчез из вида.
"Какой пугливый экземпляр", - подумал я, записал наблюдение и пошел
дальше. Вскоре мне встретилось другое существо; оно тоже шло по дороге,
было значительно меньше первого - очевидно, было еще незрелым, - катило
перед собой какой-то деревянный раскрашенный круг, издавая громкие
возгласы; вероятно, это было что-то вроде пения. Я заговорил с ним, как и
с первым, - оно застыло на месте и ничего не ответило. Я возобновил вопрос
и приветственные жесты. Тогда существо вдруг присело на корточки, сунуло
меньшие из пальцев себе в ротовое отверстие, растянуло его до ушей, а
свободными пальцами стало перебирать себе по лицу, словно играя на
невидимом инструменте; а потом вдруг вскочило на ноги и убежало через
поля, громко крича: "Мейд, мейд!" Слово "мейд", насколько я мог
припомнить, означает что-то вроде безумного, и потому я записал, что на
Меопсере сумасшедшие ходят свободно по общественным дорогам и о своем
состоянии предостерегают прохожих возгласами; после этого я пустился
дальше.
Несколькими километрами далее над небольшим прудком сидело на берегу
существо, одетое в белую ткань с зелеными, голубыми, лиловыми и оранжевыми
полосками. Орудием, похожим на удочку, оно ловило рыбу. Я осторожно
приблизился к нему, стараясь движениями и позой выразить свои дружеские
чувства, и еще раз спросил, нахожусь ли я на Меопсере. Существо пытливо
поглядело на меня, потом ответило:
- Что это за шутки? Какая Меопсера? Это Мерка.
- Как? - переспросил я; такая планета была мне неизвестна.
- Мерка. Откуда ты взялся?