"Станислав Лем. Условный рефлекс" - читать интересную книгу автора

вниз - не в переносном, а прямом смысле слова. А его коллега, физик Пнин,
был еще выше - пожалуй, метра два.
Было там еще трое русских, а может, и больше, но они не показывались:
наверно, несли вахту. На верхнем этаже разместились астрономическая
обсерватория и радиостанция. Наклонный туннель, вырубленный в скале и
забетонированный, вел в отдельное помещение, над куполом которого
неустанно вращались огромные решетки радарных установок; через
иллюминаторы просматривалось на самой вершине хребта нечто вроде
ослепительно-серебристой, симметрично сплетенной паутины - это был главный
радиотелескоп, самый крупный на Луне. К нему можно было добраться за
полчаса по канатной подвесной дороге.
Потом выяснилось, что станция куда больше, чем кажется вначале. В ее
подземельях в огромных резервуарах хранились запасы воды, воздуха и
продуктов. В крыле станции встроенные в расщелину среди скал и совершенно
незаметные из котловины находились преобразователи лучистой энергии Солнца
в электричество. А еще было здесь совершенно изумительное сооружение -
огромная гидропонная оранжерея под куполом из кварца, армированного
сталью; кроме массы цветов и больших резервуаров с какими-то водорослями,
поставлявшими витамины и белки, в самой середине росла банановая пальма.
Пиркс и Лангнер съели по банану, выращенному на Луне. Пнин, посмеиваясь,
объяснил, что бананы не входят в ежедневный рацион сотрудников станции и
предназначены главным образом для гостей.
Лангнер, немного разбиравшийся в лунном строительстве, начал
расспрашивать о конструкции кварцевого купола, который поразил его больше,
чем бананы; это была действительно уникальная постройка. Поскольку ее
окружало безвоздушное пространство, купол должен был выдерживать
постоянное давление в девять тонн на квадратный метр, что при размерах
оранжереи давало внушительную сумму - две тысячи восемьсот тонн. Именно с
такой силой давил во всех направлениях заключенный здесь воздух, пытаясь
взорвать изнутри кварцевую оболочку. Конструкторы, вынужденные отказаться
от использования железобетона, погрузили в кварц сварные ребра, которые
всю мощь давления, без малого три миллиона килограммов, передавали вверх
на диск, изготовленный из иридия; снаружи этот диск удерживался прочными
стальными тросами, глубоко заякоренными в окружающие базальтовые скалы.
Так что это был единственный в своем роде "кварцевый воздушный шар на
привязи".
Из оранжереи они направились прямо в столовую. На станции как раз
наступило время обеда. Для Пиркса это уже третий обед: первый он съел в
ракете, второй - на Луне Главной. Похоже было, что на Луне только обедают.
Столовая, она же кают-компания, оказалась небольшой; стены были
обшиты деревом - не панелью, а сосновыми брусьями. Даже смолой пахло.
После ослепительных лунных пейзажей эта подчеркнуто "земная" обстановка
была особенно приятна. Впрочем, профессор Ганшин признался, что лишь
верхний, тонкий слой стен сделали из дерева - чтобы меньше тосковать по
Земле.
Ни за обедом, ни после не говорилось о станции "Менделеев",
о происшествии, о несчастных канадцах, о предстоящем отлете - будто Пиркс
и Лангнер приехали погостить и бог знает сколько здесь пробудут.
Русские держались так, словно им нечем было заниматься, кроме беседы
с гостями: расспрашивали, что нового на Земле, как дела на Луне Главной;