"Станислав Лем. Условный рефлекс" - читать интересную книгу автора

одиннадцать часов. Он куда-то торопился и больше ничего, собственно, не
сказал. Пиркс вышел в коридор, придя к убеждению, что тут форменный
кавардак. Он даже не знал толком, по какому маршруту полетит - через Море
Смита или напрямик к "Циолковскому"? И где все-таки его неизвестный
будущий напарник? А какая-то комиссия? А программа предстоящей работы?
Он думал об этом, пока раздражение не перешло в ощущение более
материальное, сосредоточившись в желудке, Пирксу захотелось есть. Он
разыскал подходящий лифт и, изучив табличку с надписью на шести языках,
которая висела в кабине, спустился в столовую для летного состава, но там
узнал, что поскольку он не пилот, питаться ему надлежит в обычном
ресторане.
Только этого не хватало. Он направился было в проклятый ресторан и
вдруг вспомнил, что не получил свой рюкзак. Поднялся наверх, в ангар.
Багаж уже отправили в гостиницу. Пиркс махнул рукой и пошел обедать. Его
затерло между двумя потоками туристов: французы, прилетевшие вместе с ним,
направлялись в ресторан, и туда же шли какие-то швейцарцы, голландцы и
немцы, только что вернувшиеся с экскурсии селенобусом к подножию кратера
Эратосфена. Французы подпрыгивали, как обычно делают люди, впервые
испытывающие очарование лунной гравитации, под женский смех и визг
взлетали к потолку и наслаждались плавным спуском с трехметровой высоты.
Немцы держались более деловито: они вливались в просторные залы ресторана,
развешивали на спинках стульев фотоаппараты, бинокли, штативы, чуть ли не
телескопы; уже был подан суп, а они еще показывали друг другу осколки
горных пород, которые команды селенобусов продавали туристам в качестве
сувениров. Пиркс склонился над своей тарелкой, утопая в этой немецко-
французско-греческо-голландско-... бог знает еще какой суматохе, и среди
всеобщего энтузиазма и восхищения он, наверно, оставался единственным
мрачным человеком, поглощавшим второй обед за день. Какой-то голландец,
решив уделить ему внимание, поинтересовался, не страдает ли Пиркс
космической болезнью после ракетного полета ("Вы впервые на Луне, да?"), и
предложил ему таблетки. Это была капля, переполнившая чашу. Пиркс не доел
второе, купил в буфете четыре пачки сдобного печенья и отправился в
гостиницу. Вся его злость вылилась на портье, который хотел продать ему
"кусочек Луны", а точнее говоря, осколок остекленевшего базальта.
- Отвяжись, торгаш! Я был тут раньше тебя! - заорал Пиркс и, дрожа от
бешенства, прошел мимо портье, пораженного этим взрывом.
В двухместном номере сидел, устроившись под лампой, невысокий мужчина
в полинялой куртке, рыжеватый, седеющий, с загорелым лицом, на лоб его
спадала прядь волос. При появлении Пиркса он снял очки. Звали его Лангнер,
доктор Лангнер, он был астрофизиком и вместе с Пирксом направлялся на
станцию "Менделеев". Это и был его неведомый лунный компаньон. Пиркс,
заранее готовый к самому плохому, тоже назвался, пробурчал что-то себе под
нос и сел. Лангаеру было около сорока; по мнению Пиркса, этот старик
неплохо сохранился. Он не курил, вероятно, не пил и вроде даже не
разговаривал. Читал он три книги сразу: первая представляла собой
логарифмическую таблицу, страницы второй были сплошь усеяны формулами, а в
третьей не было ничего, кроме спектрограмм. В кармане он носил портативный
арифмограф, которым очень ловко пользовался при вычислениях. Время от
времени он, не отрываясь от своих формул, задавал Пирксу какой-нибудь
вопрос; тот отвечал, продолжая жевать печенье. В крошечном номере стояли