"Станислав Лем. Формула Лимфатера" - читать интересную книгу автора

посредства органов чувств?!
Было похоже, что маленький муравей может это делать. Хорошо, думал я,
если так, то почему же этого не умеем мы, люди? Эволюция испробовала
миллионы решений и не применила лишь одного, наиболее совершенного. Как
это случилось?
И тогда я засел за работу, чтобы разобраться - как так случилось. Я
подумал: это должно быть нечто такое... конструкция... Нервная система,
конечно... такого типа, такого вида, что эволюция никоим образом не могла
его создать.
Твердый был орешек. Я должен был выдумывать то, чего не смогла
сделать эволюция. Вы не догадываетесь, что именно? Но ведь она не создала
очень много вещей, которые создал человек. Вот, например, колесо. Ни одно
животное не передвигается на колесах. Да, я знаю, что это звучит смешно,
однако можно задуматься и над этим. Почему она не создала колеса? Это
просто. Это уж действительно просто. Эволюция не может создавать органов,
которые совершенно бесполезны в зародыше. Крыло, прежде чем стать опорой
для полета, было конечностью, лапой, плавником. Оно преобразовывалось и
некоторое время служило двум целям вместе. Потом полностью
специализировалось в новом направлении. То же самое - с каждым органом. А
колесо не может возникнуть в зачаточном состоянии - оно или есть, или его
нет. Даже самое маленькое колесо - все-таки уже колесо; оно должно иметь
ось, спицы, обод - ничего промежуточного не существует. Вот почему в этом
пункте возникло эволюционное молчание, цезура.
Ну, а нервная система? Я подумал так: должно быть нечто аналогичное -
конечно, аналогию следует понимать широко колесу. Нечто такое, что могло
возникнуть лишь скачком. Сразу. По принципу: или все или ничего.
Но существовали муравьи. Какой-то зародыш этого у них был - нечто,
некая частица таких возможностей. Что это могло быть? Я стал изучать схему
их нервной системы, но она выглядела так же, как и у всех муравьев.
Никакой разницы. Значит, на другом уровне, подумал я. Может, на
биохимическом? Меня это не очень устраивало, однако я искал. И нашел. У
Виллинсона. Он был весьма добросовестный мирмеколог. Брюшные узлы Акантис
содержали одну любопытную химическую субстанцию, какой нельзя обнаружить у
других муравьев, вообще ни в каких организмах животных или растительных;
акантоидин - так он ее назвал. Это - соединение белка с нуклеиновыми
кислотами, и есть там еще одна молекула, которую до конца не раскусили, -
была известна лишь ее общая формула, что не представляло никакой ценности.
Ничего я не узнал и бросил. Если б я построил модель, электронную модель,
которая обнаруживала бы точно такие же способности, как муравей, это
наделало бы много шуму, но в конце концов имело бы лишь значение курьеза;
и я сказал себе: нет. Если б Акантис обладал такой способностью - в
зародышевой или зачаточной форме, то она развилась бы и положила начало
нервной системе истинно совершенной, но он остановился в развитии сотни
миллионов лет назад. Значит его тайна - лишь жалкий остаток, случайность,
биологически бесполезная и лишь с виду многообещающая, в противном случае
эволюция не презрела бы ее! Значит, мне она ни к чему. Наоборот, если мне
удастся отгадать, как должен быть устроен мой неизвестный дьявольский
мозг, этот мой apparatis universalis Limphateri <Универсальная машина
Лимфатера - лат.>, эта machina omnipotens <Всемогущая машина - лат.>, эта
ens spontanea <Самоорганизующаяся - лат.>, тогда наверняка, должно быть,