"Фриц Лейбер. Бум-пампампам-бим-бам-бом" - читать интересную книгу автора

ТМВКР 1 и 2. Больные в психиатрических лечебницах прекратили водить
хороводы. Кататоники обрели былую неподвижность. "Младотурки" вернулись к
борьбе с применением транквилизаторов. Изменилась мода: на смену плащам в
кляксах пришли плащи со спиралевидными полосами зеленого и фиолетового
цветов. Сатанисты и воротилы подпольного наркобизнеса могли спать спокойно,
ибо им снова угрожали лишь Господь Бог да Министерство финансов. Кейптаун
обрел заслуженный покой. Пятнистые рубашки, галстуки, платья, абажуры, обои,
льняные портьеры - все это кануло в прошлое. О "барабанных субботах" никто
словно и слыхом не слыхивал. Второй привлекатель внимания Лестера Флегиуса
не привлек ничьего интереса.
Большое полотно Саймона было выставлено в одной из галерей, однако даже
критики обошли его молчанием - разумеется, если не считать злопыхательских
выпадов вроде "последняя громоздкая работа Саймона Гру вполне соответствует
по своей невыразительности той блеклости, которая присуща краскам, пошедшим
на ее создание". Посетители галереи бросали на картину изумленный взгляд и
проходили дальше - подобное отношение к современной живописи встречается
довольно часто.
Равнодушие критиков и публики объяснялось просто. Среди множества
одинаковых пятен на картине было одно, ярко-красного цвета, которое на самом
деле являлось отрицанием всех символов или, другими словами, пустым
символом - точная копия барабанной фразы, которая была отрицанием и
завершением печально знаменитого мотива, которая прозвучала в алом
полумраке, выбитая пальцами Толли и повторенная шлепками краски, сорвавшейся
с кисти Саймона; фраза, которая умиротворяла и останавливала что угодно (по
понятным причинам она приводится здесь лишь однажды):
"бам-пампампам-бом-бах".
Шестеро интеллектуалов сохранили обычай еженедельных встреч. Они вели
себя так, словно ничего не произошло; правда, Саймон переменил манеру.
Теперь он ползал по холсту с закрытыми глазами и прикладывал к полотну
вымазанные краской ладони. Потом на смену ладоням пришли ступни ног. Порой
он приглашал друзей принять участие в процессе творения и даже выдавал им
сабо, выписанные из Голландии специально для этой цели.
Прошло несколько месяцев. Как-то раз Лестер Флегиус привел с собой
гостью - Фиби Солтонстолл.
- Мисс Солтонстолл вернулась из кругосветного путешествия, - объяснил
он. - Она рассказала мне, что наш совместный эксперимент серьезно отразился
на ее здоровье и ей была рекомендована полная перемена обстановки. К
счастью, это все уже в прошлом.
- Да, я абсолютно здорова, - подтвердила Фиби, улыбаясь в ответ на
участливые вопросы.
- Кстати, - проговорил Норман, - в тот миг, когда вашему здоровью был
нанесен урон, не получили ли вы какого-либо сообщения от предка Толли?
- Получила, - ответила она.
- И чего же старикан вам наговорил? - нетерпеливо справился Толли. -
Наверняка всяких гадостей.
- Да, - согласилась Фиби, мило покраснев. - Он был настолько груб, что
у меня язык не повернется повторить его слова целиком. Должно быть, дикость
его гнева и непередаваемые видения, в которых выразилась его ярость, так
повлияли на мой рассудок, что я заболела.
Она помолчала.