"Фриц Лейбер. Ведьма" - читать интересную книгу автора

возникал край обрыва.
Поэтому он беззаботно наслаждался минутной передышкой, старался испить
ее очарование до дна. Он вышел из кабинета, взял было книжку с яркой
обложкой, но тут же отложил ее, взглянул на две маски китайских бесов на
стене и, минуя дверь спальни, перевел взгляд на бар, где, по образному
хемпнелловскому выражению, "на задворках" стояла бутылка ликера, улыбнулся и
направился в спальню.
В доме было очень тихо. В этот весенний полдень было что-то
успокаивающее в скромных размерах, неброской, но удобной обстановке и даже в
почтенном возрасте жилища Сейлоров. Оно как будто примирилось со своей
участью - быть прибежищем обычной профессорской семьи с ее книгами,
гравюрами и пластинками, с тем, что лепные украшения прошлого века покрыты
слоем свежей краски.
Признаки интеллектуальной свободы и любви к живому соседствовали и
уживались с приметами тяжеловесного преподавательского достоинства.
Норман выглянул в окно спальни. Знакомый мальчишка катил по улице
тележку, доверху заполненную газетами. На противоположной стороне мостовой
какой-то старик подстригал кусты, осторожно ступая по молодой траве. С
громыханием промчался грузовик. Норман нахмурился, но тут показалась парочка
студенток в брюках и рубашках навыпуск.
Являться в подобных нарядах на занятия строго запрещалось тем не менее
девушки, судя по всему, шли из колледжа. Норман улыбнулся. Он был в том
настроении, когда человек радуется всякой мелочи и готов приветствовать даже
субкультуру улицы, так непохожую на порядки колледжа, где табу -
откровенность и секс, где наивысшими из талантов почитаются способность
выносить унылое однообразие работы и умение следовать пыльным ритуалам,
поддерживающим видимость жизни в мертвых идеях. В этом последнем современные
колдуны, что скрывались за каменными стенами Хемпнелла, едва ли знали себе
равных.
Странно, подумалось ему, и как только им с Тэнси удалось не поддаться
губительному воздействию атмосферы маленького колледжа? Ведь поначалу Тэнси
приводило в исступление буквально все: соперничество между профессорами,
сплетни и пересуды, требование, которое заставило бы взбелениться любого, -
чтобы жены преподавателей трудились на благо колледжа, не получая за свой
труд ни гроша, утонченный этикет и надоедливое внимание студентов. Хемпнелл
был одним из тех колледжей, которые предлагали обеспокоенным родителям
альтернативу буйной вольнице крупных университетов, - местный политик,
вспомнил Норман, назвал их "рассадниками коммунизма и свободной любви".
Если судить по первым дням их пребывания в Хемпнелле, то они с Тэнси
должны были скоро сбежать в один из "рассадников" или бунтовать исподтишка,
поднимая вопрос то об академической свободе, то об изменении жалованья, или
уйти в себя и сделаться писателями. Но, словно питаемая силой из неведомого
источника, Тэнси сумела выстоять, не поступившись своими убеждениями.
Она сражалась с Хемпнеллом на его поле, она взваливала на себя гораздо
больше обязанностей, чем полагалось, и тем самым как будто очертила вокруг
Нормана магический круг, в пределах которого он мог заниматься своими
исследованиями, которые когда-нибудь позволят им вырваться из зависимости от
Хемпнелла и от того, что Хемпнелл думает и говорит. И час этот близится!
Отставка Реддинга означает, что главой факультета социологии будет не кто
иной, как Норман Сейлор, а через несколько месяцев наверняка поступит