"Урсула Ле Гуин. Голоса ("Хроники Западного побережья" #2)" - читать интересную книгу автора

разбросаны как попало. Но основная часть дома, сложенная из камня и крытая
черепицей, не особенно пострадала. Хотя Галваманд - самый большой дом в
нашем городе, никто из альдов в нем жить не пожелал, считая, что это обитель
демонов и злых духов. Понемногу Декало все снова привела в порядок -
разумеется, по мере своих сил и возможностей. Вскоре вернулась из своего
убежища Иста с Состой, да и наш старый конюх, горбатый Гудит, мастер на все
руки, тоже, к счастью, уцелел. И все они тоже дружно принялись за работу.
Это был их дом, и они сохранили верность ему и друг другу. Ведь здесь
обитали их боги и тени их предков, которые хранили их, осеняли своим
благословением, дарили им сны и мечты.
Прошел целый год, прежде чем Лорда-Хранителя выпустили из тюрьмы.
Точнее, выбросили прямо на улицу. Голым. Идти он не мог - во время пыток ему
переломали ноги, - так что попытался ползти. Он полз по улице Галва от
бывшего Дома Совета к Галваманду, когда его подобрали какие-то горожане и
принесли домой. А уж дома, конечно, нашлось кому о нем позаботиться.
Жили они очень бедно. Все жители Ансула были тогда бедны, ведь альды их
прямо-таки до последней нитки обобрали. Но как-то существовать они все-таки
умудрялись, и благодаря заботам моей матери Лорд-Хранитель начал понемногу
набираться сил. А на третью зиму после осады, холодную и голодную, случилось
несчастье: Декало тяжело заболела лихорадкой, а лекарств, чтобы вылечить ее,
не было. И она умерла.
Иста заявила, что теперь она будет мне вместо матери, и принялась обо
мне заботиться. Рука у нее, правда, была тяжелая, да и нрав бешеный, но мать
мою она очень любила, так что и ко мне старалась относиться как можно лучше.
Я рано научилась помогать ей в работе по дому, и мне это даже нравилось. В
те годы Лорд-Хранитель почти все время болел и очень страдал от болей в
переломанных руках и ногах и от прочих последствий тех пыток, которые
превратили его в калеку, и я очень гордилась, что могу ему прислуживать.
Даже когда я была еще совсем маленькой, он и то предпочитал, чтобы
прислуживала ему я, а не Соста, которая вообще терпеть не могла работать и
вечно все роняла, теряла и разбрасывала.
Я знала, что осталась жива только благодаря тайной комнате, которая
спасла нас с матерью, когда в наш дом пришли враги. Должно быть, именно мать
и рассказала мне об этом, а потом и показала, как открыть потайную дверь; а
может, я просто не раз видела, как она это делает, вот и запомнила. Во
всяком случае, я словно видела перед собой те буквы, которые мне нужно было
начертать в воздухе, но никак не могла разглядеть руку, что эти буквы для
меня писала. И моя рука сама собой следовала заданному рисунку, и передо
мной открывалась дверь, и я входила туда, где, как мне казалось, бывала
теперь лишь я одна. Пока в один прекрасный день не столкнулась там с
Лордом-Хранителем. Мы долго стояли, не сводя друг с друга глаз, и рука его
была поднята, словно для удара. Потом он опустил руку и спросил:
- Ты здесь и раньше бывала?
Я онемела от ужаса и в ответ лишь молча кивнула.
А он вовсе и не сердился - он и руку-то поднял, чтобы ударить незваного
гостя, врага, а совсем не меня. Он никогда на меня не сердился и всегда
бывал со мной удивительно терпелив, даже если ему было очень больно, а я
этого не понимала и вела себя глупо, бестактно и нерасторопно. Я полностью
ему доверяла и никогда его не боялась, и все же он вызывал в моей душе
какой-то благоговейный трепет. А тут вдруг в нем, казалось, вспыхнул гнев.