"Урсула Ле Гуин. Далеко-далеко отовсюду" - читать интересную книгу автора

хоть незнакомую девушку посмешить. А может быть, было в ней самой что-то
такое, что заставило меня заговорить, вернее, сделало для меня возможным
заговорить с нею. Или, когда встречаешь человека, с которым суждено
встретиться, ты это неосознанно чувствуешь?..
Она рассмеялась искренне, удивленно и радостно. А я продолжал:
- В результате кровотечения из тазобедренной артерии это наступает...
запамятовал, через сколько секунд: то ли через семь, то ли через пятнадцать.
- Что наступает?
- Смерть от потери крови. Гыр-гыр-гррых! - и я свалился на сиденье
автобуса и тихо "скончался". Потом сел и сказал: - Да, воротник мой промок
насквозь, словно льдину за пазуху положили.
- У тебя же волосы мокрые, с них и капает тебе на воротник.
- Мокрец я несчастный, - прорвалось у меня.
- Послушай, у вас ведь историю преподает мистер Сенотти, верно? Как он?
- Да нормально. Псих. Грубиян. Должно быть, потому, что имя-то у него
Наглый**, - не его это вина.
______________
** Тут игра слов: Оуэн немного искажает фамилию учителя: переделывает
итальянскую фамилию "Sennoty" в "Snoty" - наглый, бесстыдный.

- На мне висит еще социология, и мне бы подходящего преподавателя
найти, покладистого.
- Тогда Наглый не подойдет. Возьми лучше Вребек. Она только и знает,
что кино показывает.
- Я у нее занималась. Поэтому и ушла от нее. Ох, прямо не знаю...
Дерьмо! - именно дерьмо! да еще со злостью, сказала она. - Терпеть не могу
всю эту халтуру, а заработать на хороших преподавателей не хватает времени.
Все это она говорила не столько мне, сколько себе. Но у меня, как
говорится, аж дух захватило. За двенадцать своих учебных лет, включая
детский сад, я еще ни от кого не слышал, чтобы он "терпеть не мог всю эту
халтуру".
- Как это у тебя не хватает времени? Что, у тебя тазобедренная артерия
порвалась? Не паникуй - у тебя целых пятнадцать секунд в запасе.
Она снова рассмеялась и взглянула на меня. На какую-то секунду, но
взглянула и увидела. Она посмотрела на меня не для того, чтобы увидеть, как
она выглядит в моих глазах, она посмотрела, чтобы разглядеть меня. А это
редкость, по собственному опыту знаю.
Уже тогда у меня сложилось впечатление, что с этой девушкой редко
шутят, что мои дурачества ей в новинку и что они ей нравятся. И ведь
странно, что и я тоже до того дня не больно-то много дурачился. С
малознакомыми людьми - а в их число входило практически все человечество, за
исключением моих родителей, Майка Рейнарда и Джейсона Соэра, - я или совсем
не разговаривал, или говорил исключительно на серьезные темы, что тут же
отбивало у моих собеседников всякую охоту продолжать разговор. Но я все же
мужчина, а мне кажется, что в наш век особи мужского пола почти инстинктивно
предпочитают легкомысленное поведение. Девушки хихикают над многим, хотя в
сущности своей они, по-моему, всегда серьезны. А парни тем временем валяют
дурака, насмешничают, все обращая в шутку. С Майком и Джейсоном - они,
пожалуй, ближе всего подходили под определение "мои друзья" - мы всегда все
высмеивали. Мы ни о чем не говорили всерьез. Ну разве что о спорте. Правда,