"Урсула Ле Гуин. Далеко-далеко отовсюду" - читать интересную книгу автора

камень, а я ей - агат". - "Ну да? Ну, ты даешь!"
И стал я думать, что по этому поводу будут думать другие.
Все это почти не поддается объяснению, потому что все гораздо сложнее.
Конечно же, гораздо сложнее. Уже сам по себе факт, что ты проводишь время
наедине с девушкой, с женщиной - а Натали была женщиной! - не мог не
возбуждать. Наверное, это глупо, можете смеяться надо мной, но именно так
оно и было. Физически, умственно, духовно, ее присутствие возбуждало меня.
И я думал, что, по-видимому, это и есть любовь. Все говорят, что секс -
это вещь стоящая, что он-то и есть любовь, что всякий, кто хоть немного
культурнее гориллы, называет его любовью. Спросите-ка об этом у продавца
зубной пасты, или в табачном киоске, или у распространителя порнографических
открыток, у киношника, у поп-музыканта или, наконец, у самого мистера Филда.
В результате этих размышлений, когда мы встретились в следующий раз,
все было совсем по-другому. Тогда я уже решил, что люблю Натали. Заметьте, я
не полюбил Натали, я этого не говорю, - я решил, что я ее люблю.
С точки зрения людей, которые пишут о разуме и мозге и интересуются
главным образом различиями между задней и передней, а не левой и правой
долями головного мозга, мой случай был бы примером того, как передняя доля
взяла на себя "постановку" всей "пьесы" и одурачила старушку заднюю долю.
Многим "умникам" свойственно подобное самоодурачивание, во всяком случае,
таким вот запутавшимся недотепам, как я.
Сначала все шло нормально, потому что на деле я большой трус. Пока
возле меня не было Натали, я только и мечтал о том, как я ее буду любить. Но
стоило нам оказаться рядом, я забывал обо всем, и мы как прежде, словно
психи, принялись наперебой говорить о всякой всячине.
Главной темой разговоров на этот раз были наши планы на будущее, что
совершенно естественно, так как оба мы учились в школе последний семестр. Ее
планы уже вполне определились. Летом она отправится в Тэнглвуд, на Восток,
где ей предстоит встретиться с музыкантами-профессионалами - на их поддержку
в будущем она рассчитывала, и с такими же, как она, ребятами - "чтобы
потягаться силами", как сказала она: она рвалась в бой, жаждала сравнить
себя с другими. Осенью она вернется домой и будет преподавать в музыкальной
школе, давать частные уроки музыки, чтобы поднакопить денег, кроме того,
будет дальше отрабатывать технику игры, писать музыку, будет посещать класс
теории и гармонии в Штате - она сказала, что есть там один человек, у
которого она занималась, и он может оказаться очень полезен для нее, она уже
работала с ним прошлым летом в школе. Потом она поедет в Нью-Йорк, в Истмен,
Мьюзик Скул со всеми своими сбережениями в расчете получить какую-нибудь
стипендию, и будет учиться у двух композиторов - "столько времени, сколько
понадобится", сказала она.
Похожие соображения побуждали и меня поступить в Массачусетский
технологический: там один человек работал над проблемами физиологической
психологии, которые больше всего занимали меня. Какой-то странный разговор
получился у нас с нею: она объясняла, в чем суть новаторства этих ее двух
композиторов, а я пытался объяснить, что такое сознание, и удивительно, как
эти две совершенно разные темы часто сближались одна с другой и тесно
переплетались. Тонкая штука, эти идеи и эта их способность к взаимосвязи.
В апреле городской оркестр собирался дать концерт в одной из самых
больших церквей города, и в его программу были включены три песни Натали. Но
она сказала, что это немногого стоит: их включили потому, что она знакома с