"Урсула Ле Гуин. Те, кто уходит из Омеласа" - читать интересную книгу автора

пальцы ног и гениталии. Швабр он боится. Более того, испытывает перед ними
ужас. Он закрывает глаза, но все равно знает, что швабры тут, и дверь
заперта, и никто не хочет к нему прийти. Дверь заперта всегда, и никто к
нему не приходит - только через какие-то промежутки времени (ребенок не
ощущает, длинные или короткие) дверь со скрежетом отворяется и за ней
оказывается один или несколько человек.
Бывает, один из них войдет и пнет ребенка, чтобы тот встал.
Остальные стоят за дверью, только заглядывают внутрь, и глаза их полны
страха и отвращения. Вошедший торопливо наполняет едой его миску, водой -
кувшин, выходит, запирает дверь - и их глаз ребенку больше не видно. Люди
эти всегда молчат, не произносят ни слова, но ребенок не вечно был здесь, он
помнит солнечный свет и голос матери и иногда начинает говорить. "Я буду
хорошим,- говорит он.- Пожалуйста, отпустите меня! Я буду хорошим!" Ему
никогда не отвечают. Раньше ребенок громко кричал по ночам, зовя людей, и
много плакал, но теперь только хнычет: "Ы-хыы, ы-хыы", а говорит все реже и
реже. Он очень худой, ноги у него как палочки; живот вздут; кормят его раз в
день, дают полмиски каши из кукурузной муки с растопленным салом. Он голый.
Ягодицы и бедра у него покрыты гнойниками, потому что сидит он все время в
собственных экскрементах.
Все они, все до единого жители Омеласа, о нем знают.
Некоторые приходят на него посмотреть, другим достаточно просто о нем
знать. И все понимают, что находиться там он должен. Некоторые понимают
почему, а некоторые нет, но все знают, что в основании их счастья, красоты
их города, нежности их дружб, здоровья их детей, мудрости их ученых,
мастерства их тружеников, даже изобилия их урожаев и приветливости их небес
лежат страшные страдания, которые терпит этот ребенок.
Это объясняют всем детям после того, как они достигнут возраста восьми
лет, но до того, как они достигнут возраста двенадцати,- как только взрослые
решат, что дети поймут; поэтому посмотреть на ребенка приходит в основном
молодежь, хотя приходят также (нередко уже не в первый раз) и взрослые. Как
бы хорошо им ни объясняли заранее, юношей и девушек всегда потрясает то, что
они видят в чулане.
Они испытывают отвращение, подобного которому не испытывали никогда.
Испытывают, несмотря на все данные им объяснения, гнев, возмущение,
бессилие. Испытывают желание сделать что-то для ребенка. Но ничего сделать
они не в состоянии. Вывести ребенка оттуда, где он находится, в свет солнца,
отмыть его, накормить и утешить, конечно, было бы замечательно; но в тот
самый день и час, когда это будет сделано, процветание, красота и прелесть
Омеласа исчезнут без следа. Таково условие. Променять все хорошее в жизни
каждого в Омеласе на небольшое улучшение в жизни ребенка, пожертвовать
счастьем тысяч ради возможности дать проблематичное счастье одному - вот уж
это наверняка означало бы позволить воцариться в городе чувству вины.
Условие должно соблюдаться строжайшим образом: даже доброго слова
нельзя сказать ребенку.
Часто юноши и девушки, когда они посмотрели на ребенка и осознали
существование страшного парадокса, уходят домой в слезах или разгневанные.
Нередко парадокс этот занимает их мысли в течение недель, месяцев, а то и
лет.
Но постепенно они начинают понимать, что если ребенка выпустить,
большой радости это ему не принесет: какое-то слабое, смутно осознаваемое