"Урсула К.Ле Гуин. Сезоны Ансаров" - читать интересную книгу авторавместе, и гуляют вместе по лугам и вдоль речки. А потом, когда проходит
день, неделя или две недели, он спрашивает ее, не желает ли она танцевать. "О, я не знаю", отвечает она, но видит, что он уже стоит высокий и прямой, с головой чуть запрокинутой назад, в той позе, что начинает танец, и она тоже встает; поначалу ее голова опущена, хотя она стоит прямо, прижав руки к бокам, но потом ей вдруг тоже хочется запрокинуть голову. Запрокинуть назад, и раскинуть руки широко, широко... чтобы танцевать и танцевать с ним... А чем занимаются родители Шуку и родители Киммимида, в саду возле кухни или в старом ягоднике, как не тем же самым? Они смотрят в лицо друг другу, они вздымают свои гордые и узкие головы, а потом он прыгает, воздевая руки над головой, делает большой прыжок, а потом поклон, низкий поклон... и она кланяется тоже... и так он длится - танец ухаживания. И по всему северному континенту эти люди сейчас танцуют. Никто не вмешивается в жизнь старых пар, никто не пытается изменить или перелицевать их брак. Однако, Киммимиду стоит быть настороже. Как-то вечером через луг приходит молодой человек, которого Шуку никогда раньше встречала; его место рождения расположено в нескольких милях отсюда. Он наслышан о красоте Шуку. Он сидит и разговаривает с нею. Он рассказывает ей, что строит новый дом в роще, милое местечко, и ближе к ее дому, чем к его. Он хотел бы попросить ее совета о том, как строить этот дом. А как-нибудь он хотел бы и потанцевать с нею. Может быть даже этим вечером, всего чуть-чуть, один шажочек или два, перед тем как он удалится. Он чудесный танцор. И, танцуя с ним на траве поздним вечером ранней весны, Шуку чувствует, словно она летит, подхваченная великим ветром. И она закрывает свои глаза, ее руки плывут по бокам, словно на этом ветру, и Ее родители останутся жить вдвоем в доме на лугу; но у них больше не будет детей, ибо их время прошло, но любовью заниматься они будут так же часто, как делали это, когда впервые поженились. Шуку выберет одного из своих поклонников, вообще-то говоря, нового. Она уйдет, чтобы жить с ним и заниматься с ним любовью в доме, который они заканчивают строить вместе. Они строят, они танцуют, они занимаются садом, едят, спят, и все, что они делают, превращается в любовь. И в положенное время Шуку становится беременной, и в положенное время она рождает двух детей. Каждый рождается в прочной, белой мембране или яйце. Оба родителя разрывают эту защитную оболочку своими руками и клювами, освобождая крошечного свернувшегося в комочек новорожденного, который поднимает свой бесконечно маленький клювик и слепо всматривается, уже разевая широко свой рот, жадный до еды, жадный до жизни. Второй ребенок, девочка, гораздо меньше и не такая жадная. Не такая преуспевающая. Хотя Шуку и ее муж питают обоих с нежной заботливостью, а мать Шуку приходит, чтобы присмотреть за маленькой, покормить ее из собственного клюва, и укачивать ее неустанно, когда она плачет, но все же младенец чахнет и слабеет. И однажды утром, лежа на руках своей бабушки, младенец корчится, задыхаясь. А потом замирает. Бабушка горько плачет, вспоминая маленького братика Шуку, который не прожил даже так долго, и пытается успокоить Шуку. Отец ребенка копает небольшую могилку позади нового дома среди усыпанных почками деревьев долгой весны, а слезы все катятся и катятся с его глаз, пока он копает. Однако, другой ребенок, крупная девочка Кикирри, щебечет, агукает, ест и процветает. |
|
|