"Урсула Ле Гуин. Изменить взгляд" - читать интересную книгу автора

Симптомы шока у пациента практически прошли, на щеках появился легкий
румянец, и пульс нормализовался. Пока Мириам держала Геню за запястье, он
слегка застонал и открыл глаза, такие красивые глаза, серые, словно
светящиеся на худом лице. Все, что у него было, у бедного Гени, - это
глаза. Уже на протяжении двадцати четырех лет, с самого момента рождения,
он являлся пациентом Мириам.
Мальчик появился на свет весом пять фунтов, багрово-голубой, словно
эмбрион крысы. Он родился на месяц раньше положенного срока, фактически
смертельно больной цианозом - пятый ребенок, рожденный на Новом Зионе,
первый в округе Арарата. Коренной житель. Хилый и не подающий никаких
надежд. У него даже не хватило ни сил, ни сознания, чтобы закричать при
первом вдохе, наполнившим слабые легкие чужим воздухом. Остальные дети
Софии родились в положенный срок: две здоровенькие девочки - обе уже
замужем и имеют собственных детей - и толстый Леон, который в пятнадцать
лет мог запросто поднять семидесятикилограммовый куль с зерном. Прекрасные
молодые колонисты, сильные и крепкие. Но Мириам всегда любила Геню, и
полюбила его еще больше после того, как перенесла несколько выкидышей и
родила мертвых детей, в том числе последнего своего ребенка - девочку,
прожившую два часа, глаза которой были такими же серыми, как у Гени. У
детей не бывает серых глаз, глаза новорожденных - голубые. Но все это
сентиментальная чушь. Да и как можно знать, какого на самом деле цвета
предметы под этим чертовым пупырчато-оранжевым солнцем? Все здесь выглядит
неправильно.
- А; это вы, Геннадий Борисович, - сказала Мириам, - ну что, снова
вернулись домой?
Так они шутили с самого детства Гени. Мальчик проводил много времени в
лазарете и всякий раз, когда он приходил с жалобами на лихорадку,
периодические обмороки или приступы астмы, говорил: "Вот я и снова
вернулся домой, тетя доктор..."
- Что произошло? - спросил он.
- Ты потерял сознание. Мотыжил землю на Южном поле. Аарон и Тина
привезли тебя сюда на тракторе. Может, солнечный удар? Ведь у тебя вроде
все было в порядке?
Геня пожал плечами и кивнул.
- Голова кружилась? Перехватывало дыхание?
- И то и другое.
- Так что же ты не пришел в клинику?
- Нехорошо это, Мириам.
Став взрослым, Геня стал обращаться к Мириам по имени. А ей так
хотелось снова услышать "тетя доктор". За последние несколько лет юноша
отдалился от нее, занявшись своим рисованием. Геня всегда делал эскизы,
наброски, рисовал. Но сейчас проводил все свое свободное время и тратил
все силы, остающиеся после выполнения обязанностей в поселении, на чердаке
здания генератора, который превратил во что-то вроде студии. Там Геня,
используя разной породы камни, растирал и смешивал краски, приготовленные
из местных растений, мастерил кисточки из кусочков косичек, выпрошенных у
поселенских девчонок, и рисовал - рисовал на щепках, добываемых на заводе
пиломатериалов, на лоскутках, на драгоценных обрывках бумаги, на гладких
сланцевых плитах из каменоломен Арарата, если под рукой не оказывалось
ничего лучшего. Рисовал портреты, сцены из жизни поселенцев, здания,