"Урсула Ле Гуин. Левая рука Тьмы" - читать интересную книгу автора

загружены зерном из Орготы. Все это предназначалось для кар-хайдского
форпоста Перинг, расположенного на пересечении северной и восточной границ
государства. Все перевозки грузов на Великом Континенте осуществлялись с
помощью этих электровездеходов, которые в теплое время года через
многочисленные реки и проливы переправляли на паромах и баржах. В течение
долгих зимних месяцев пути лишь кое-где расчищали медлительные
снегоуплотнители, так что автосани да еще довольно малочисленные буера на
замерзших реках служили здесь единственными средствами передвижения, если не
считать лыж и обыкновенных саней, которые людям приходилось тащить самим В
период таяния снегов на Гетен не надежен ни один вид транспорта, а потом
большая часть транспортных перевозок осуществляется - причем с великой
поспешностью - именно летом. Дороги в это время буквально забиты караванами
машин. Движение строго контролируется. Каждое отдельное транспортное
средство, как и весь караван, обязано поддерживать постоянную радиосвязь со
специальными постами, расположенными вдоль дорог. И движение осуществляется
все же вполне равномерно, какими бы забитыми ни казались пути, причем машины
движутся со скоростью около сорока километров в час (земной). Гетенианцы
могли бы сделать свои машины более скоростными, но не делают этого. И на
вопрос "Почему?" отвечают: "А зачем?" Точно так же как когда нас, землян,
спрашивают, зачем нам столь скоростные машины, и мы отвечаем: "А почему бы и
нет?" О вкусах, как говорится, не спорят. Землянам присуще вечное стремление
вперед, постоянный прогресс. Для людей с планеты Зима, которые вечно живут в
Году Первом, прогресс значительно менее важен, чем сам процесс жизни. Мои
вкусы были типично земными, так что, покинув Эренранг, я порой прямо-таки
терял терпение из-за методичной неторопливости каравана; мне хотелось
выскочить из вездехода и побежать вперед. Хотя оказалось удивительно приятно
ощутить широкий простор, выбраться из глубоких улиц-ущелий, зажатых
каменными стенами, затененных крутыми черными крышами и бесчисленными
башнями, - из этого лишенного солнца города, где все мои надежды в итоге
обернулись страхом и предательством.
Взбираясь к перевалу Каргав, караван довольно часто, хоть и ненадолго,
останавливался, чтобы люд могли перекусить в придорожных гостиницах. Уже к
полудню, преодолев очередной подъем, мы смогли полюбоваться широкой горной
долиной. Отсюда была видна гора Костор, до которой надо было еще ползти
вверх километров шесть. Отвесная стена ее западной склона скрывала пока
самые северные вершины, порой достигавшие десятикилометровой высоты. К югу
от Костора на фоне бесцветного неба тянулась череда белых вершин; я насчитал
тринадцать; последняя них неясным призраком мерцала в дымке на далеко
горизонте. Водитель перечислил мне названия в тринадцати и принялся
рассказывать страшные истории о неожиданных снежных обвалах, о том, как
вездеходы буквально сдувало с дороги горными ветрами, о снегоуплотнителях,
порой на целые недели отрезанных от мира на недосягаемых высотах перевалов,
- и так далее, и тому подобное, - должно быть, из сам дружеских
побуждений: намереваясь меня, такого отчаянного, чуточку припугнуть. Он
описывал, например, как шедший перед ним вездеход занесло и машина полетела
в пропасть с трехсотметровой высоты; самым удивительным, по его словам, было
то, что падал вездеход удивительно медленно, он полдня сползал по склону и
наконец совершенно беззвучно исчез в двенадцатиметровом слое снега на дне
пропасти, а сползшая за ним следом лавина окончательно поглотила его.
С наступлением Часа Третьего мы остановились на обед в большой