"Урсула Ле Гуин. Левая рука Тьмы" - читать интересную книгу автора

предназначена служению общим интересам человечества. Мы ведь здесь очень
различны: у Орготы, например, есть давний опыт подчинения местнических
интересов общегосударственным, а у Кархайда такого опыта нет вообще. Да и
Комменсалы Оргорейна люди в основном вполне здравомыслящие, хотя и не очень
образованные, тогда как король Кархайда не только безумен, но и довольно
глуп.
Совершенно очевидно, что должного чинопочитания в Эстравене не было и в
помине. Как, видимо, и понятия о верности. С легким отвращением я сказал:
- Если это действительно так, то вам, должно быть, весьма
затруднительно служить своему королю.
- Не уверен, что когда-либо ему служил, - ответил королевский
премьер-министр. - Или имел таковое намерение. Я никому не служу. Настоящий
человек должен отбрасывать свою собственную тень(
Колокола на башне ратуши пробили Час Шестой, полночь, и я,
воспользовавшись этим предлогом, извинился и собрался уходить. Когда я в
прихожей натягивал теплый плащ, Эстравен сказал:
- На данный момент я проиграл, потому что, как мне кажется, вы теперь
из Эренранга уедете... - (Интересно, почему это пришло ему в голову?) - Но я
верю, что наступит тот день, когда я снова смогу задавать вам вопросы. Я еще
так много хотел бы от вас узнать. Особенно об этой вашей способности
говорить с помощью мыслей. Вы ведь едва коснулись общих принципов такого
общения(
Его любознательность казалась мне совершенно естественной: этакое
бесстыдство сильной личности. Впрочем, его обещания помочь мне тоже
выглядели вполне искренними. Я сказал, что конечно, в любой момент, и на
этом вечер закончился. Он проводил меня через сад, покрытый тонким слоем
снега; в небе светила здешняя луна - большая, равнодушная и рыжая. Меня
пробрала дрожь: здорово подморозило.
- Вам холодно? - с вежливым удивлением спросил он. Для него,
естественно, это была теплая весенняя ночь.
Я чувствовал себя таким усталым и таким здесь чужим, что сказал:
- Мне холодно с тех пор, как я попал в этот мир.
- Как вы называете этот мир на своем языке? Нашу планету?
- Гетен.
- А на вашем языке у вас разве нет для нее названия"?
- Есть. Придумали первые Исследователи. Они назвали эту планету Зима.
Мы остановились у ворот. За решеткой, которой был обнесен сад, смутно
вырисовывались в снежной мгле здания и крыши Большого Дворца, кое-где на
разной высоте горели в окнах слабые золотистые огоньки, отбрасывая свет на
соседние строения. Стоя под невысокой каменной аркой ворот, я непроизвольно
взглянул вверх и задумался: не был ли этот замковый камень тоже укреплен по
старинке - раствором, замешанным на костях и крови? Эстравен распрощался и
повернул назад, к дому: он никогда не был многословен при встречах и
прощаниях. Я пошел прочь, скрипя башмаками, по молчаливым дворам и аллеям
дворца, по легкому, залитому лунным светом снежку, а потом - по глубоким
провалам каменных улиц Я шагал торопливо, потому что замерз, был потрясен
изменой и страдал от неуверенности, одиночества и страха.

Глава 2. В СЕРДЦЕ ПУРГИ