"Андрей Легостаев. Издателям и их сотрудникам, а так же всем заинтересованным лицам." - читать интересную книгу автора

"Ведьмин век". Особенно досталось эротическим сценам. Удивительно чистые и
лиричные, после соприкосновения с шаловливыми ручонками редактора они
превратились в откровенную порнуху. Замечательно красиво смотрится
отредактированный эпизод, в котором герои достигают оргазма посредством
круглой табуретки. Неужели кто-нибудь, хоть слегка знакомый с творчеством
супругов Дяченко, поверит, что они могли употребить в лирической сцене
слово "оргазм", да ещё и столь извращённый? Фролёнка бы этой табуреткой,
чтобы впредь не испытывал оргазма, уродуя чужие произведения!
К сожалению, писатели в массе своей народ деликатный и не способны
адекватно реагировать на подобные оскорбления. Я знаю лишь один
противоположный случай... В 1990 году киевское издательство "Пирамида"
решило опубликовать сборник повестей и рассказов автора этих строк. В ту
пору я ещё верил в честное слово редакторов и поэтому, когда главный
редактор "Пирамиды" Евгений Шкляревский позвонил мне и сказал, что рукопись
взята без какой-либо правки, я успокоился и стал ждать гранок. Я ещё не
знал, что шкляревские и фролёнки в тех случаях, когда они порезвились в
чужой рукописи, не показывают гранок авторам; понимают, стервецы, какая
будет реакция на их творчество.
По счастью, позвонив в Киев, я узнал, что макет передан в одну из
питерских типографий. Разумеется, я побежал "посмотреть картинки". Там я
обнаружил, что пятнадцатилистовой сборник после встречи с редактором распух
на два листа исключительно за счёт мусорных слов. Все герои начали ходить
своими ногами, делать своими руками, и глядеть никак не чужими, а только
собственными глазами. В тексте обнаружилось множество жутко кр-р-расивых
прилагательных и, вообще, всякое слово было заменено на более-менее
подходящий синоним. Вот лишь один пример. В рассказе "Ганс Крысолов", уже
опубликованном к тому времени, имелась фраза: "Палач города Гамельна кнутом
убивает быка, но может, ударив сплеча, едва коснуться кожи". После
редактуры она приобрела следующий вид: "Палач города Гамельна кнутом МОЖЕТ
убить быка, но может КАК БЫ ДАЖЕ ВРОДЕ ударив сплеча, едва коснуться КНУТОМ
ИХ кожи".
Долистав рукопись до этого места я "как бы даже вроде" почувствовал
себя неуютно. Пришлось тихо встать, взять макет под мышку и уйти. Как
издательство разбиралось с типографией - мне неведомо. Конечно, я не поехал
в Киев убивать Шкляревского, это пришлось бы делать в том случае, если бы
изуродованная книга вышла в свет. Но через два года, встретив Евгения
Шкляревского на Интерпрессконе, я публично дал ему пощёчину.
Единственная пощёчина полученная представителем племени
редакторов-идиотов! Маловато будет...
Редакторский идиотизм тесно связан с неграмотностью. Так господин
Фролёнок, редактируя мой роман "Колодезь", вздумал подправить раскавыченную
цитату из сочинений патриарха Никона. "Азбука", видите ли, православное
издательство и христианин Фролёнок счёл, что патриарх недостаточно
уважительно отзывается о Христе. В результате благочестивых усилий в тексте
появилось такое кощунство, что в XVII веке за подобные словесы автор вполне
мог скончать свои дни в монастырской темнице. Правда в те поры не
существовало редакторов и автор сам отвечал за написанное. А кто будет
отвечать ныне? Корректуры Фролёнок мне предусмотрительно не показал. Зато,
вычеркнув пару абзацев и вписавши кое-что от себя, господин Фролёнок не
увидел две допущенные мною ошибки. В одном месте я перепутал аршины и