"Андрей Легостаев. Хонсепсия (исторический роман)" - читать интересную книгу автора

Не заметили. Сели на коней и ускакали дальше по дороге к какому-то
замку.

Подниматься вверх было смерти подобно. Преследователи могли на всякий
случай оставить солдата, а то и двух-трех... Кто знает, что придет в их
напуганные головы?

Ведийское колдовство, превращение в женщину... это ж надо, какие о нем
слухи ходят. А ведь действительно, собирался в Индию, поучиться у тамошних
магов, да так, наверное, теперь и не доведется...

Нет, наверх нельзя - ведь еще и четверо воинов шарят по ущелью, с
приказом арестовывать всех, а уж его-то, поди, знают в лицо... Да и
обрезанные уши, и вытекший глаз в одночасье не вырастишь, будь хоть трижды
ведийским магом.

Где скрыться на этой всеми проклятой дороге, когда выберешься? Идти, в
поисках хоть какого-нибудь приюта, к неизвестному, спрятанному в горах
замку, где творят свои черные мистерии очередные колдуны, по глупости
возомнившие, что общаются с дьяволом? Он насмотрелся подобного в своей
жизни до тошноты... А что еще можно ожидать в этом проклятом всеми богами
и забытом людьми месте?

Беглец медленно продолжил спуск в надежде, что в стене все ж появится
трещина или пусть небольшой выступ, чтобы поставить ноги. Ничего нет -
поверхность скалы, словно отшлифована тысячью мастеровых, работавших не за
страх, а на совесть.

Он вытравил веревку до конца и повис, отпустил руки. Даже потянулся,
разминая затекшие члены, так что соприкоснулись лопатки и, казалось,
захрустели мышцы. Веревка, натянувшись, плотнее сжала талию. Его это не
взволновало, терпеть любую боль он научился давным-давно.

Зачем он бежал, зачем пытается сохранить свою, никому ни нужную, в том
числе и ему самому, жизнь?

Он вытянул из-под рясы кинжал, оценил его приятную тяжесть. Один взмах
по веревке - и все. Будет закончен беспутный петляющий путь,
хитросплетения которого вряд ли разберет самый кропотливый биограф, если б
вдруг кому вздумалось описать его жизнь.

Клинок приятно холодил руку, веревка, натянутая точно тетива, приковала
к себе единственный глаз.

Он не боялся смерти, он умирал множество раз. Его пронзали мечами и
кинжалами (один раз даже вонзили в спину кухонный нож, какими повара
разделывают мясо) и каждый раз он выползал из черноты преисподней, не
успев понять: есть ли что там, за гранью? Его дважды топили, причем один
раз засунув в вонючий тесный мешок, и его спасение иначе как чудо не