"Андрей Легостаев. Разбитые скрижали" - читать интересную книгу автора

Предложили мне расписать пулю Ефанов и Больных.
- А четвертый кто? - спрашиваю.
- Штерн.
- Ничего не получится, - говорю, - я только что от него, он полностью
готов.
Ефанов делает успокаивающий жест и ведет за собой. Приходит в комнату
Штерна, берет его на руки и несет к столу. Борис Гидальевич открывает
глаза, уже тасуют карты.
- Пулю, да? - говорит он и берет раздачу.
И играет, да еще как - выигрывает. Двадцатка, закрыта, Ефанов считает, а
Штерн обмякает в предыдущее состояние.
Зная это, на Интерпрессконах я несколько раз проделывал подобный трюк.
Но вот на Сидоркон-97 он приехал вдвоем с супругой - и ни глотка. И тогда
же впервые на Сидорконе появился Василий Головачев.
Я заранее знал о приезде Головачева, давно мечтал с ним сыграть в
преферанс и, будучи в курсе, что он играет только на деньги (мизерные,
конечно, чтобы не было шальных мизеров) припас необходимую сумму. Я был
полностью уверен, что проиграю, сев за один стол со Штерном и Головачевым.
Ан нет - проиграл-то Борис Гидальевич, причем крупно.
- Трезвый потому что, - мрачно константировал он.
Тот кон был для него вообще очень тоскливым из-за вынужденного сухого
закона. И вот на четвертый день супруга Штерна не выдержала, дала ему
денег:
- На, иди, выпей свой стакан!
Борис Гидальевич входит в бар. За столиком перед стойкой сидят Чадович,
Лукин, Брайдер, на столе бутылка водки.
- Боря, Боря, иди к нам, выпей! - раздаются призывные кличи.
Борис Гидальевич гордо делает знак, что сам, и с чувством собственного
достоинства становится в очередь за местными мамами, приведшими своих
детей угостить мороженым в единственном в поселке приличном кафе.
Очередь двигается медленно, но Штерн терпеливо ждет и не поддается на
соблазнительные жесты друзей.
И настает его звездный час - он гордо бросает на стойку деньги и заявляет:
- Двести грамм.
- Сливочного или шоколадного? - спрашивает официантка.
Немая сцена.


Некий московский режиссер на первых Интерпрессах гордо хвастался, что
скоро он закончит свой фильм "Детонатор" и весь мир содрогнется. Причем,
каждый год картину обещали привезти и, наконец, в девяносто третьем году
привезли.
Я вышел из зала первым, сам перед собою оправдываясь, что я ответственный
за мероприятие и не должен выпустить из зала остальных, поскольку надо
провести обсуждение фильма. Через несколько минут вышел Стругацкий. На мои
слова он ответил: "Андрей, фильм плохой, а ругать не хочется. Я лучше
пойду". Железная логика.
Но кое-кого я все-таки удержал в зале до конца сеанса. Когда зажегся свет
на двенадцатом ряду одиноко спал Штерн - все его друзья уже давно
переместились в бар. Провожу обсуждение только что просмотренного